– При чем здесь вероятность? Серьезные люди играют. Думаешь, Топор такой дурак, каким кажется? Он же нарочно ставки накручивает! Но только попробуй что-нибудь сейчас вякнуть!

– А давай-ка повысим ставки, – недобро прищурился Топор. – Подумаешь – баба. Разве это серьезная ставка?

– Ну-ка, удиви меня, – предложил Зигфрид.

– Эй, умник, иди сюда! – гаркнул рыжебородый.

– Слышь, тебя зовут, – Фельдшер ткнул Книжника стволом пистолета-пулемета.

На ватных ногах семинарист приблизился к игровому столу.

– Возьми-ка со стола топор! – тоном, не терпящим возражений, сказал рыжий громила.

– Теперь это мой топор, – возразил Зигфрид.

– Э, не жадничай! – хмыкнул рыжий. Поглядел на Книжника. – Бери топор, говорю!

Книжник взял. Рукоять боевого топора одноименного бандита была на удивление ухватиста, а сам он – тяжел и грозен, даже на вид.

– Слушай сюда, малый, – продолжил рыжий. – Сейчас твой кореш кинет кубик. Выпадет один – он проиграет, больше двух – проиграю я. Так ты возьмешь – и оттяпаешь проигравшему руку. Понял?

– Чего?! – Книжник сглотнул.

Бандит с силой опустил на стол здоровенную пятерню.

– Руби вот здесь, по запястью. И ты давай – свою ставку! – это уже относилось к Зигфриду. – Или струсил?

Не моргнув глазом вест выставил на стол свою ладонь:

– Отчего же? Хорошая ставка. Килограмма два мяса, если с костями считать.

У Книжника потемнело в глазах. Его шатнуло, он едва не выронил топор.

– Не соглашайся! – тихо сказала замершая рядом Кэт. – Это разводка, обман! Они всегда так с новичками…

– Тихо! – Топор грубо встряхнул девушку, та резко замолкла.

– Я не смогу… – севшим голосом сказал Книжник. – Я не буду!

– А если не сможешь – руку отрубим тебе самому, – пообещал Фельдшер.

Книжник беспомощно поглядел на Славу. Тот напрягся, как пружина, его ладонь едва заметно поползла к пистолету за поясом. В воздухе повисло напряжение. Казалось еще немного – и сверкнет молния, грохнет гром.

– Не бойся, – колко поглядев на друга, сказал Зигфрид. – Все будет путем. – Встретив его взгляд, парень вдруг поверил: раз Зиг говорит, что все будет путем – значит, так и будет.

– Поехали, – сказал вест и бросил кубик.

Книжнику показалось, что тот летит целую вечность.

Кубик остановился. На верхней грани замерли две точки.

– Надо же – двойка! – Зигфрид разыграл удивление. – Выходит, ничья?

Рыжебородый выглядел слегка обалдевшим. Интересно, почему? Ведь он сам предложил эти условия! Или ничья не входила в его планы?

– Продолжим? – как ни в чем не бывало, сказал Зигфрид. Потряс стаканчиком. – Теперь моя очередь начинать?

Рыжебородый молча кивнул. Что-то с ним было не так.

Стаканчик хлопком встал на стол. Зигфрид приподнял его с видом заговорщика, изобразил на лице восторг:

– Надо же – шестерка выпала! Похоже, у тебя теперь только два варианта: новая ничья или руку долой. Твоя очередь!

Вест резко пододвинул противнику стаканчик и кубик. И тут произошло неожиданное. Рыжий шарахнулся от стола, как от опасной заразы, оттолкнул от себя девушку и опрокинул лавку.

– Что случилось? – Зигфрид снова изобразил удивление. – Не хочешь играть дальше?

– К черту! – пробормотал Топор, быстро направляясь к двери.

Следом потянулся Фельдшер. Грохнула железная дверь. На несколько секунд наступила тишина.

– Что это было, Зиг? – осторожно кладя на стол топор, спросил Книжник.

– Она же сказала тебе, – он кивнул на девушку. – Обыкновенный обман. Развод, на простака рассчитанный.

– Но как ты смог его обыграть? – опускаясь на стул, недоуменно спросил Книжник.

– А он тут совсем ни при чем, – усмехнулся Зигфрид. – Играл Фельдшер. А этот амбал – просто кукла.

– Что?!

– Шам вертит этим Топором, как хочет, – глухо сказала девушка. – А тот даже не замечает. Думает, это он все решения принимает, сам в кости выигрывает. И так во всем. Кроме…

– Кроме домогательств к тебе? – прямо спросил Зигфрид.

Девушка вспыхнула, явно собираясь сказать пару крепких словечек, но сдержалась. Вместо этого произнесла ровно:

– Бежать вам надо с этого поезда. Пока не поздно.

В последующие двое суток почти никаких событий не происходило. Ни рыжебородый любитель игры в кости, ни его подельники не заявлялись, на время оставив их в покое. Они просто спали, ели, смотрели в узкие окошки-бойницы, снова спали. Набирались сил перед неизбежными испытаниями.