– Нам тоже – туда? – дрогнувшим голосом спросил Книжник.

– Это не наша война, – ровно сказал Зигфрид. – Пусть себе развлекаются.

Книжник покосился на Славу. Тот не возражал. И то верно: грабить попутные склады в их планы не входило. Еще неизвестно, что предстоит впереди – там, откуда прибыл за помощью Слава.

– Однако прикрыть их – дело чести, – тем же тоном сказал Зигфрид.

– Ты уж определись, что нам важнее! – нервно буркнул Книжник.

– А есть что-то важнее чести? – Зигфрид поглядел на Книжника, и тот сразу ощутил неловкость. Он не понимал, издевается вест или говорит серьезно – в бою воин был как рыба в воде, семинариста же всюду сопровождал неизменный удушливый страх. Он уже научился подавлять его, делать вид, что ему все нипочем, но настоящим воином он так и не стал. Потому что настоящим воином надо родиться. Родиться – и расти с младенчества среди таких же воинов, как вырос Зигфрид, или как это происходит у кремлевских ратников. Правда, у воинов Кремля есть еще особый D-ген, который не привить никаким воспитанием. Но ведь и Зигфрид не совсем человек. Да и Слава, судя по его рассказам, тоже. Не так уж неправ Кронус, когда говорит, что дни человечества прошли…

Зигфрид огляделся и указал вверх:

– Туда!

Над головой торчали те самые колья, смысла которых Книжник поначалу не уловил. Теперь же, когда Зигфрид, подпрыгнув и подтянувшись, стал ловко взбираться наверх, понял: помимо прочего, это своеобразная наружная лестница. Вскоре все трое уже ползли вверх по стене, напоминая запутавшихся в паутине насекомых. На пути Зигфрида, лезшего выше всех, оказалось окно-бойница. Заглянув туда, воин полез выше. Следом прополз Слава. Поравнявшись с бойницей, Книжник не удержался и тоже заглянул туда.

Любопытство едва не стоило ему жизни.

Прямо на него смотрел степняк. Матерый, злобный. Такой же, как и все они – сухощавый, смуглый, скуластый и чуть раскосый, в нелепой облезлой «ушанке» с самодельной пищалью самого зверского вида. Как в липком кошмаре, Книжник видел медленное движение тлеющего фитиля к полке с порохом. Еще доля секунды – и увесистый кусок свинца проделает в груди дыру размером с кулак. Самое глупое, что арбалет болтался за спиной, и толку от него сейчас было ноль.

Что-то гулко бахнуло, источая дым и высекая искры – степняк явно использовал порох кустарного изготовления. Но удивляло не это, а то, что он, Книжник, все еще был способен праздно рассуждать об этом. Только через нереально затянувшуюся секунду он понял, что его держат за шиворот, а собственные руки стали ватными и трясутся от пережитого ужаса.

– Да хватайся ты! – рыкнул Слава – это он изо всех сил удерживал обалдевшего семинариста, не давая тому рухнуть в пропасть. Выходит, это Слава его спас в самый последний момент?

Ухватившись непослушными руками за колья, Книжник продолжил путь вслед за Славой. Благодарности оставим на потом, сейчас же лучше перевесить арбалет на живот, чтобы казус не повторился. В следующий раз помощь может просто не успеть.

Пялясь вверх, Книжник пытался разгадать замысел Зигфрида. Воин настойчиво карабкался все выше, не обращая внимания на хаотично разбросанные окна-бойницы. Наверное, он хочет выбраться на крышу, и уже оттуда…

– А-а! – яростно заорали над головой.

В толстый заостренный кол вонзилась, свирепо дрожа, длинная оперенная стрела. Книжник рефлекторно отдернул руку, и тут же со всех сторон засвистели стрелы, явно намекая на то, что сейчас одна из них проткнет череп насквозь, надежно прибив голову к туловищу.

На крыше их ждали. Это был критический момент, и даже автоматический арбалет в руках Книжника выглядел слабым аргументом: во время штурма любого укрепления преимущество всегда за тем, кто сверху.

Но беда, как известно, не приходит одна. Жахнуло – и колья едва не выпрыгнули из рук: здание словно взбрыкнуло, стремясь сбросить с себя непрошеных гостей. Едва удержавшись, Книжник ощутил, как на голову сыплются обломки и мелкий мусор. Мимо пронеслось чье-то тело, глухо ударившись о землю. Только теперь дошло: это Тридцать Третий поддержал их огнем из пушки. А может, и не поддержал – так шарахнул, заметив всякую шантрапу на крыше башни. Пулять стрелами, во всяком случае, перестали. Главное, чтобы новоявленный артиллерист не повторил этот чудодейственный эффект, когда беспокойная троица выберется на крышу.

Впрочем, крыши как таковой не осталось – на ее месте был уродливый, дымящийся провал, который они наблюдали, сидя верхом на стене. Но со внутренней стороны к стене лепилась узкая деревянная лестница. На нее и указал Зигфрид:

– Туда!

Идея была в том, чтобы зайти врагу с тыла. Там, внизу, вовсю продолжался бой. Но дав понять противнику, что тот окружен, можно постараться принудить его к сдаче. Не будучи излишне кровожадным, Зигфрид полагал такой вариант наиболее рациональным. Главное было не подставиться под удар и выбрать для задуманного надежное укрытие. Они осторожно спускались вниз, в любую секунду готовые отразить нападение. Но как бы ты ни ждал его, нападение всегда неожиданно.

Особенно, если оно происходит оттуда, откуда его никак не ждешь.

С диким воплем откуда-то сверху на них рухнуло не менее десятка степняков с кривыми клинками и копьями. Как они успели зайти в спину? Тут-то и становится понятно еще одно назначение этих густо натыканных кольев: это дает хозяевам дополнительную плоскость для маневра.

Об этом Книжник подумал уже позже, а в тот момент успел вдавить спусковую скобу арбалета – реакция на этот раз не подвела. Ближайший противник повалился с лестницы с двумя арбалетными болтами в груди. Второго Книжник срезал на ходу, чуть повернув оружие: этот уже занес руку со сверкнувшим в полумраке клинком вроде ятагана, вознамерившись перерубить надвое Славу. В следующую секунду воздух разорвала торопливая и аритмичная серия пистолетных выстрелов – сориентировался Слава. Все остальное сделал Зигфрид, буквально зачистив мечом место внезапного нападения.