Он взглянул на нее, затем неловко опустил глаза, немного приоткрыл рот и снова закрыл.

– Что? – спросила она.

– Просто… - он колебался.
– Приведи себя в порядок…ну… ванну прими… или там…

Аррр.

Глаза Гермионы сузились. Она хотела быть выше этого, но чёрт, как же это было трудно.

– Ублюдок!
– Она развернулась и стремительно направилась в комнату.

Она слышала, что он ответил: - «Да, это про меня…»; и ещё что-то похожее на - «Спорим, тебе жаль…», когда хлопнула дверью, оборвав его на полуслове. Спотыкаясь, она направилась к постели.

Это было так важно. Настолько, что ситуация кажется начала проясняться.

***

Просто иди за ней. Ворвись в ее спальню и скажи, что она все не так поняла. Что, чёрт бы её побрал, это совсем не то, что ты имел ввиду.

Драко громко зарычал.

«А может, это было к лучшему», - думал он, пока его ноги неосознанно пересекали пол в ванной, а его кулак замахнулся для громкого стука в дверь ее спальни, прежде чем он осознал свои действия.

– Гренджер, открой эту грёбанную дверь.

– Что ты…

– Просто открой ее.

Он услышал вздох. Да – он на самом деле услышал ее вздох через чертову дверь.

– Открыто.

Рука Драко тотчас же потянулась к ручке. Он открыл дверь и вошел.

– Что еще? – снова спросила она, слегка сбитая с толку.

– И что, теперь будет так?

Ему хватило какой-то доли секунды осознать, что все это приобрело оттенок внезапности. Драко и сам был весьма озадачен тем, что ему было просто необходимо снова выкрикивать слова ей в лицо. Анализировать вещи. Лицом к проблеме. Что-то, что становилось для него все более привычным. Может, он еще больше съехал с катушек, а может, паранойя постучалась в гости. В любом случае, это было в высшей степени не по-Малфойевски.

– О чем это ты?

Нет уж. Хрен с этим. Хрен с этим тупым гребаным замешательством, плескавшимся на ее дурацком грязнокровном лице. Она не может делать вид, будто не знает.

Драко хлопнул дверью.

Гермиона сидела на краю кровати. До чего жутко занимательный факт: они оба были все еще в тех же нарядах. Почти печальное и постыдное зрелище. Сильная физическая боль мешала ей делать резкие движения; а какое у него было оправдание?

– Я только хочу разобраться во всём. Прямо сейчас, пока не затянулось, хрен знает, насколько.

– А я только хочу свою палочку, Малфой.

– Ты ее и получишь, когда поговоришь со мной, Грейнджер.

И было абсолютно не важно, как низко он пал - Драко все еще наслаждался приливами власти, охватывающие его всякий раз, когда он бросал угрозы или условия прямо в ее упрямое маленькое личико. Ему почти нравилось видеть гнев или отчаяние, мелькавшее в ее взгляде. Это напоминало ему о прошлом. Об ублюдке, которым он был; о том, что тот все еще был ох**нно хорош в действии. Некий крошечный элемент контроля, который так впечатался в его мозги, что было бы той еще задачкой избавиться от него, даже в свете последних событий.

– Ну и о чём же?

– Если ты не перестанешь делать вид, что не имеешь никакого гребанного понятия о чем - тогда можешь смело забыть о своей палочке!

Она сузила глаза.

– Прекрасно, - она нахмурилась. – Знаешь, Профессор МакГонагалл, вероятно, решит принести ее сама, если по какой-то причине никто ее не заберет для меня. Я – Староста Девочек и я больна, между прочим. А у Старосты должна быть палочка.

– В таком случае, Староста Мальчиков будет, вероятно, тем, кому она отдаст ее, раз уж она все равно припрется сюда, не так ли?

Гермиона открыла рот, но так и не издала звука. Драко почувствовал едва ли не упоение. Это было почти знакомое чувство.

– И что, Малфой? – пробурчала она, снова обретая уверенность. – Неужели этот вопрос настолько важный? Разве ты не видишь, что есть вещи, которые мне нужно сделать?