– К примеру?

– Например, принять ванну, - выплюнула она. Её щёки стали пунцовыми от гнева.

– Ты меня не так поняла, Грейнджер.

– О, да неужели?

– Я в том смысле, что это помогло бы унять боль. И совсем не потому, что ты выглядишь невероятно грязно. Это явно не то, что ты можешь исправить.

И как прикажите реагировать на такой комментарий? Это его характерное смешивание заботы с оскорблением. Но ее внимание снова было отвлечено тем фактом, что он сделал к ней шаг.

– Тогда давай покончим с этим, - почти шепотом сказала она. – Что ты хочешь сказать?

– Я хочу правду, Грейнджер, - также тихо ответил он, низким голосом с мягкой угрозой. – Я хочу знать что, черт возьми, ты имела в виду, желая мне наслаждаться твоим сожалением?

Она уставилась на него, не мигая: - И это мы должны выяснить прямо сейчас?

– А ты что думала? Я, типа, так это и оставлю?

– Мы обычно склонны оставлять все как есть, по крайней мере, часов на двенадцать, до следующей серии нашей трагедии, Малфой. Полагаю поэтому, я и надеялась на перерыв.

– Перерыв?

– Мне больно. Я устала. Мы оба устали. Мы можем поговорить об этом завтра?

– Нет.

– А еще лучше, вообще, не говорить.

– Принимая во внимание мое «нет» на первое предложение, я думаю, мы оба можем считать…

– Но ведь это не только тебе решать!

– Грейнджер, ты хочешь свою палочку?

– Не будь скотиной, Малфой.

– Поздновато.

– Кто бы спорил.

Создавалось ощущение, что минуло целое десятилетие с тех пор, как все случилось. Хотя это и пряталось за важностью и всем тем, что должно было быть сказано. А незначительная борьба, бесполезные, в конце концов, фразы и бесчисленное закатывание глаз со стороны Грейнджер - было почти именно тем, почему он скучал. Почти. Если бы не тот факт, что это было бы охренительно немыслимо. Ещё бы - скучать, вообще, по чему-нибудь, имеющем отношение к ней.

Ага, разбежался. Не хватало ещё признаться себе, что он скучал по тому, как она закатывала глаза. У него язык не мог повернуться сказать - люблю.

«Что было почти забавным», – мысленно добавил он, - «учитывая то, что он позволил себе вытворять с ней прошлой ночью. У него было, мать его… с Грейнджер… и… не повернуть вспять. Оставалось только догадываться, почему, на хер, у него всегда теплело на сердце, когда она по-идиотски закатывала глаза.

И абсолютно неуместно, учитывая ситуацию.

– … и ты до сих пор не сделал этого. Что-то не похоже, чтобы это отняло много времени. Как я, по-твоему, должна принять ванну, когда там везде по чертовому полу разбитое стекло, Малфой?

Она снова говорила о проклятой ванной. Вполне очевидно. Она сделала хороший ход, но крайне некстати, учитывая тему диалога, которую Драко мечтал затронуть в настоящий момент.

– Ты можешь забыть о ванной на одну гребанную секунду, Грейнджер?

Она нахмурилась еще сильнее - как будто это было возможно.

– Это - беспорядок.

– Я знаю.

– И я просто хочу с ним разобраться.

Они уставились друг на друга. Она тяжело дышала. Да и он, в принципе, тоже – и мог бы это заметить, если бы не тот факт, что был полностью загипнотизирован тем, как вздымалась и опадала ее грудь. Каждый раз. Почему это случалось каждый раз по мере того, как ее дыхание становилось чуть глубже?

– Малфой?

– Ммм?

Гермиона все еще выглядела сбитой с толку. Это было оправданным, но теперь, судя по всему – еще и сбивало с толку. Словно попытка проглотить огонь. Когда он осознал абсурдность всех слов, которые еще совсем недавно были такими мощными и четкими на языке. А Драко просто стоял и пялился на нее.

Все задумывалось как очная ставка. Но нет, куда там?! – сейчас всё так нелепо и бессмысленно. Этот ее поток слов о ванных, палочках и тому подобных вещах, которые в данный момент не имели никакого значения.