– Дерьмо, - прошептал он.

– Чье дерьмо?
– прошипел рядом с ним знакомый голос.

Рука Страйкера инстинктивно потянулась к поясу, схватив рукоятку кинжала, а потом обмякла.

– Иисусе, Форри, - сказал он.
– Я ведь мог разделать тебя на кусочки.

Форрестер озорно ухмыльнулся.

– Поэтому я и зашел к тебе справа, старик. Прости мне эти слова, но я не хотел подходить со слепой стороны. Итак, кто же нам противостоит?

Страйкер гневно покачал головой, вернувшись к непрошеным кавалеристам.

– Точно не знаю, но это не наши.

– Сразимся с ними?
– раздался голос Бёртона из глубины комнаты. Обернувшись, Страйкер заметил, что к ним присоединился и Скеллен. Похоже, что приказ оставаться в задних помещениях все пропустили мимо ушей.

– Сразиться с ними?
– пронзил его взглядом Страйкер.
– Из тебя выйдет прекрасный офицер, Эндрю, но только при условии, что ты поймешь, когда стоит проявлять осторожность. Это аркебузиры [10] . Они хорошо обучены. Прекрасные наездники. Превосходно вооружены. Они уверены в себе. Нет, мы не сразимся с ними. Сперва каждого из нас обстреляют, а выживших эти шестнадцать загонят, как зайцев.

– Это в том случае, если они нас выпустят, - добавил Скеллен.
– Скорее всего они подожгут дом, избавив себя от хлопот.

– Тем не менее, - весело произнес Форрестер, протянув Бёртону руку, - преклоняюсь перед вашей храбростью, прапорщик. Сказано в духе юного капитана Страйкера.

Достигнув площади, кавалеристы остановились. Загнанные кони явно нуждались в передышке и равнодушно бродили, пощипывая остатки травы, их взмыленные бока равномерно вздымались.

Капитан аркебузиров остался в седле и настороженно оглядывал ближние строения.

Из дверного проема показался Томас Арчер, высокий староста деревни, и солдаты напряглись в седлах. Некоторые из них обнажили свое смертоносное оружие, притороченное к мускулистым бокам лошадей. Арчер примирительно поднял руки, как и при встрече со Страйкером. Он окликнул кавалеристов, но Страйкер не смог разобрать его слов.

Солдаты не сдвинулись с места, пока староста не оказался в десяти шагах от ближайшей лошади. Конь капитана, откликнувшийся на легкий взмах поводьев, отделился от центра группы. Грозное животное, чья шкура лоснилась от пота, остановилось на расстоянии удара шпаги от селянина.

Страйкер продолжал смотреть, изучая своего соперника.

– Только не подведи меня опять, черт бы тебя побрал, - прошептал он сквозь стиснутые зубы.

Командир кавалеристов был молод, а его дорогое платье указывало на привилегированное положение. Он отказался от защитного кожаного камзола, который носили его подчиненные, отдав предпочтение удобному черному шерстяному плащу, отделанному золотом. На груди он носил черную кирасу с позолоченными заклепками, голову венчал сверкающий черный шлем, который он снял, обнажив коротко остриженные светлые волосы. Лицо украшали усы и борода, хотя всклокоченная растительность лишь усиливала впечатление, что ему едва исполнилось двадцать.

Страйкер посмотрел на Форрестера, передав тому мушкет.

– Мне надо услышать, о чем они там болтают. Подержи-ка это, Форри.

За мушкетом последовала его берендейка, осторожно стянутая через плечо, а за ней с перевязи сползли и ножны. Это был медлительный и неприятный процесс, но вынужденная мера.

Он пригнулся, стараясь держаться ниже уровня окна, и прокрался в конец комнаты, а затем спустился вниз по ступеням, скрип которых его обострившимся чувствам показался неестественно громким.

Быстрыми шагами он пересек небольшую прихожую скромного дома Арчера и притаился за низкой дверью, из которой вышел староста. Дверь была слегка приоткрыта, и в комнату врывался холод. Страйкeру удалось заглянуть в щель между дверью и косяком. Его единственный глаз перебегал слева направо, на площадь, солдат, их лошадей и Арчера.

– Верный последователь Бога и парламента. Как и вы, - нервно проговорил староста, кивая в сторону оранжевой перевязи, охватывающей торс капитана. В этой войне перевязь была единственным знаком принадлежности солдата к какой-либо воюющей стороне, чем и руководствовались простолюдины. Кавалерия роялистов чаще всего предпочитала кроваво-красную.

– Бога, парламента и короля Карла, - поправил его капитан.
– Мы сражаемся, чтобы освободить нашего господина от влияния, затуманивающего его взор, - он сделал паузу.
– Разве не так?

– Да... так и есть, - ответил селянин.

Офицер, которого, похоже, удовлетворила выказанная Арчером преданность, передал свой шлем одному из двух сопровождающих отряд трубачей. Перекинув через седло высокие кожаные ботфорты, капитан спрыгнул в вязкую грязь.

– Капитан Роджер Тайнтон, к вашим услугам, - сказал он, протянув затянутую в перчатку руку. Угодливый селянин с жаром пожал ее, у него отлегло от сердца. Бряцавших оружием всадников следовало бояться, какой бы стороне они ни принадлежали.