— Почему здесь это? — поколебавшись, спросил Захар.

— Я завела все это после того, как ты ушел… быть может, навсегда. Я тоже ушла… из стаи и приняла крещение. А лампадка эта для того, чтобы твоя душа не заблудилась во мраке и всегда стремилась на ее свет.

— Однако… Вот я и пришел.

— Что же случилось в этот раз, «альфа»? Ты мне никогда и ничего не рассказываешь о своей жизни. Я даже не знаю, кто ты теперь, чем ты занимаешься. И вернешься ли ты когда-нибудь… домой, — сказала она после некоторого молчания.

Маркелов нахмурился. В этот раз ему хотелось рассказать ей все откровенно, так, как есть, но ему очень мешал чужой запах, который витал в углах. Возможно, его не почувствовал бы другой, но ведь Захар был «альфой»!

Чуждый запах струился тонкой струйкой, невероятно раздражая ноздри, заставляя смотреть на Инну совершенно другими глазами. Конечно, в ее квартире не было мужских тапочек, не валялись мужские вещи, но, посидев в ее квартире несколько минут, Захар сделал для себя неутешительный вывод: совсем недавно Инна была с мужчиной. Видно, тяготясь затянувшимся одиночеством, она отдалась первому подвернувшемуся самцу, который вряд ли сумел оценить ее открытую душу и природные качества в полной мере. Он заявляется в ее квартиру только для того, чтобы мило потрепать ее двумя пальчиками по пухлой щечке и быстренько уложить на кровать.

Неожиданно лицо Инны неприязненно застыло, она сказала, подчеркнуто сухо:

— Я знаю, о чем ты подумал.

Захар внимательно посмотрел на нее, а вот это для него было новостью. Женщины, за исключением разве что матерых, не умели входить в информационное пространство. Инна, в понимании стаи, оторвавшись от корней, была шалой, а потому была отключена от биоэнергетики, которую волки получали при общении с богами, и не могла проникнуть в его поле.

На несколько секунд Захар испытал смятение. Спрятав его за бесстрастной маской, он непринужденным тоном спросил:

— И о чем же?

— Ты думаешь о том, был ли у меня мужчина и как долго я с ним пробыла.

Улыбка Маркелова стала грустной. Этой женщине следовало бы остаться в стае, она была умна. А со временем наверняка сделалась бы матерой, получив уважение и почет от окружающих.

— Ты угадала, — сдержанно заметил Маркелов и отвел взгляд от ее глаз.

В смятение его приводили ее зрачки, которые, как пульсирующие звезды, то неожиданно расширялись едва ли не до размеров радужки, а то вдруг резко сокращались, превращаясь в крохотные точечки. Из собственного опыта Маркелов знал, что подобное мерцание наблюдается только в двух случаях: или женщина по-прежнему любит, или же переполнена ненавистью. И сейчас он пытался понять, какое именно чувство вывело ее из душевного равновесия.

Черты лица Инны неожиданно смягчились, и она негромко сказала:

— Вовсе нет. Я увидела твою мысль.

Она все-таки сумела пробить брешь в биоэнергетических барьерах и проникнуть в его информационное пространство. Проникая в сознание собеседника, Захар и сам испытывал нечто похожее: мысль другого представлялась ему цепочкой образов разного цвета, на которую он смотрел, как на картину.

— Мне жаль, — вздохнул Захар. — Я не прошу тебя рассказывать подробности.

— Я опять вижу, что это неправда. Ты бы хотел знать, когда это произошло и где. Я могу рассказать все подробно, но тебе будет больно.

Губы Захара непроизвольно дрогнули: Инна угодила в болевую точку. Связь незамужней женщины и холостого мужчины в стае не осуждалась. Все-таки они были волки и исходили из своего природного естества. Женщина всегда пытается найти себе достойного избранника, от которого родятся настоящие поединщики. А потому ничего удивительного, что женщины стаи, не стесняясь, волокли очередного партнера в лес, чтобы на сырой земле узнать его энергетику. Но то было в стае… Если же избранник оказывался чужаком, то такую женщину община отторгала навсегда. Нечто подобное должно было произойти и с Инной, откройся истина.

— Расскажи, — негромко попросил Захар.

В глубине души он надеялся, что избранником Инны окажется кто-нибудь из стаи, например «бета». Он давно уже посматривал на Инну, а однажды даже признался Захару, что если бы выбор девушки пал на него, то он был бы счастлив.

— Он не из стаи, — сказала Инна страшную правду с некоторой мстительностью.

Захар лишь слегка пожал плечами, как бы утверждая: «Меня это не касается». Докатись новость до ушей волхва, так тут же лопнет последняя ниточка, что еще связывала Инну со стаей.

— И где же ты с ним… познакомилась?

— Я познакомилась с ним в баре. Ты можешь гордиться… Я пришла туда для того, чтобы залить вином свое одиночество после расставания с тобой. Как только ты ушел, я тут же поняла, что ты больше не вернешься… Он принял меня за обыкновенную шлюху из ресторана. А потому и поступил со мной, как со шлюхой. Ты можешь мне не верить, но и я вела себя соответствующим образом, вытворяла такое, чего ты от меня никогда бы не ожидал. — Маркелов почувствовал, что его лицо болезненно дернулось: Инна по-прежнему была дорога ему. — А знаешь, что произошло дальше? — Щеки женщины полыхали. — Чего же ты молчишь, «альфа»?! — спросила Инна яростно. — Ты хочешь знать все правду?