Так что претензий у компаний накопилось друг к другу предостаточно. Было от чего ждать неприятностей!

— У меня имеются кое-какие соображения, — Маркелов устал от долгого разговора с Беляевым и, натолкнувшись на холодный взгляд генерального, тотчас пожалел о сказанном. Не так следовало отвечать.

— Мне не нужны твои «кое-какие» соображения, — сердито заметил Борис Алексеевич. — Я должен знать наверняка. Пускай все эти агенты влияния оправдывают вложенную в них капусту!

Беляев был из тех руководителей, что предпочитают наводить ужас на подчиненных не силой голоса, а интонацией. Борис Алексеевич в этом деле преуспел и владел едва ли не всем спектром театральных эффектов. Ему достаточно было понизить голос, чтобы у иного бунтаря от страха становилась мокрой рубаха.

— Извините… Я неправильно выразился, — тотчас поправился Маркелов. — Список уже готов, просто надо выявить наиболее очевидных кандидатов.

Генеральный кивнул:

— Вот это другое дело. Знаешь, у меня такое ощущение, что эта стрельба по фойе тоже шла с большой задумкой. В тот день у меня было заседание в Счетной палате.

— Да, я помню, — кивнул Захар. — Вас должны были сопровождать Андрей и Владимир.

— Вот именно. Я вышел из кабинета. До входной двери мне нужно было идти ровно три минуты. Ты же знаешь мою страсть к цифрам, все-таки я математик.

— Да, знаю, — согласился Маркелов.

— Лифтами я не пользуюсь. Так вот, как только я спустился на второй этаж, прозвучал звонок по мобильному. Я остановился и стал разговаривать, в этот самый момент по фойе прозвучал первый выстрел. Немного позже — второй. Получается, что этот звонок спас мне жизнь. — Махнув рукой, он добавил: — Я уже поставил этому человеку ящик коньяку за спасение. Точнее, ей… — Маркелов понимающе кивнул. Ему ли не знать о слабостях генерального директора. Порой приходится провожать его едва ли не до дверей любовницы. — Так что ты об этом думаешь?

За Беляевым водилась некоторая странность — он никогда не разговаривал по телефону на ходу, если раздавался звонок, он предпочитал остановиться и, уже не спеша, продолжал разговор. Если дело обстоит именно так, как оно виделось Беляеву, то, следовательно, внутри концерна затаился предатель. Именно он позвонил предполагаемому убийце, как только генеральный вышел из кабинета. Но он не учел, что через минуту на мобильный телефон генерального позвонят и звоночек задержит его на втором этаже и тем самым спасет от верной смерти.

Лицо Маркелова дернулось. Надо было исходить из самого худшего. На третьем этаже, где размещался директорат, всегда находилась охрана. Звонок мог сделать кто-нибудь из охранников. Не хотелось бы в это верить, но все-таки…

— Моя обязанность проверять любые версии, пусть даже самые неправдоподобные. То, о чем вы сказали, я перепроверю с особой тщательностью.

— Уж будь добр, перепроверь! — хмыкнул Беляев. — А теперь пойдем, поднимемся ко мне в кабинет.

Этаж, на котором находился кабинет Беляева, был пуст. Всех сотрудников, потеснив остальных, временно разместили по другим комнатам и кабинетам. По коридору, заложив руки за спину, расхаживал только Андрей — охрана. Заметив приближающееся начальство, он вмиг преобразился, его лицо приняло сосредоточенное выражение, как будто он был озабочен предстоящими поисками злодеев. Но вряд ли его думы распространяются дальше сегодняшнего вечера. Парень молодой, видный, наверняка после службы пойдет с подругой в ресторан, а завершением вечера будет замечательная постельная сцена.

Ну да бог с ним, не до него!

Сейф был распахнут настежь. На полу обрывки каких-то бумаг. На всем пыль от осыпавшейся штукатурки — весьма убогое зрелище! Маркелов знал, что оперативники сюда так и не дошли и происшествие в кабинете Беляева для большинства сотрудников оставалось тайной. Но вряд ли долго удастся держать случившееся в секрете.

На генерального директора смотреть не хотелось, уж слишком суров был его взгляд. Захар повернулся, на стене напротив виднелись две отметины от пуль. Прежде чем сюда заявятся опера, нужно будет как следует все убрать, чтобы не задавали лишних вопросов.

Борис Алексеевич тоже посмотрел на стену, ковырнув отметину от пули, он вздохнул:

— Видишь, что делается!

Маркелов видел. Такие же отметины были и в коридоре, и если судить по показаниям охраны, то перестрелка здесь произошла нешуточная. Одно оставалось непонятным: каким это образом взломщику удалось улизнуть, ведь охрана «Ковчега» весьма подготовлена? Что ж, можно сделать неутешительный вывод: человек, который проник в здание, был еще подготовленнее, еще профессиональнее.

— Мы его найдем.

— Ты хоть знаешь, что лежало в этом сейфе?

Маркелов не знал, а спрашивать не полагалось. Оставалось только неопределенно пожать плечами.

— Пятьсот тысяч долларов наличкой, раз! — загнул Борис Алексеевич мизинец. — Они не мои… Мне дали их на хранение. Но с этим делом я попробую как-нибудь разобраться. Сумма, сам понимаешь, не маленькая.

— Не маленькая, — согласился Маркелов. Он прекрасно знал, кому могли принадлежать эти деньги.

— Совершенно верно замечено… И за меньшие деньги отрывают голову. Но там лежало кое-что еще… Повесомее! — Беляев осторожно прикрыл дверцу сейфа. — Что может уничтожить не только меня, но и тебя. — Махнув рукой, он добавил: — Да что там греха таить! Если эти документы попадут не в те руки, то от «Российского ковчега» не останется камня на камне. Чего ты на меня так смотришь?