Ши, медленно пятясь, старался парировать страшные удары так, чтобы палаш наискось соскальзывал по шпаге — стоило только подставить тонкий клинок под более-менее прямым углом, как он бы неминуемо сломался. А любой подобный удар был способен если и не убить, то серьезно покалечить — даже несмотря на то, что наносились они плоской стороной клинка. Раз Ши попытался нанести ответный укол, но Лемминкяйнен с кошачьим проворством тут же отпрыгнул назад.

Лихорадочно отражая удары, Ши постоянно отступал и начинал уже выдыхаться. Когда он вдруг оступился, очередной удар противника едва не достиг цели; пошатываясь и спотыкаясь, Ши отскочил на три шага назад, услышав только испуганный возглас Бельфебы. Но вскоре ураганный темп атаки стал понемногу стихать. Шпага наконец скользнула вперед, расцарапав правую руку Лемминкяйнена.

— Сей соломиной несчастной щекочи ты своих девок! — заметил герой, вновь замахиваясь, но на сей раз не столь удачно. Ши отбил его клинок в сторону, и опять метнувшаяся вперед шпага кольнула Лемминкяйнена в плечо.

— Видал? — сказал Ши.

Лемминкяйнен что-то буркнул, но после очередной быстрой атаки острие шпаги уперлось ему аккурат в диафрагму — прежде чем он успел сделать даже попытку парировать.

— А теперь что будет, если я нажму посильней? — поинтересовался Ши.

— Не хвались удачей, путник,— было это лишь везенье!

— Да ну? Ладно, тогда попробуем еще разок.

Дзинъ-зип-тик-клац!— звенели клинки. На сей раз Лемминкяйнен, который хоть и совсем не выдохся, был хмур и чрезвычайно осмотрителен. Но не успели противники обменяться и парой выпадов, как он потерял равновесие и Ши вновь упер шпагу прямо в широченную грудь перед собой, заметив при этом:

— На сей раз, друг мой, это уже не случайность. Не два раза подряд!

Лемминкяйнен сунул свой клинок в ножны и презрительно отмахнулся.

— Супротив неприятеля без доспехов фокусы твои и впрямь несколько лишних минут жизни тебе подарят. Но воины Похъёлы черной на битву выходят в кольчугах. Ужели ты вздумал, будто булавка твоя хоть малейший вред им причинит?

— Не знаю там, какого типа у них доспехи, но если они неплотно прикрывают суставы, этим твоим воинам не позавидуешь — мой клинок пролезет в любую щель.

— Так и быть, беру тебя с собою в Похъёлу — но не видел я покуда достаточно, чтобы обмен на услуги мои магические равноценным оказался. Можешь быть моим слугою.

Ши стрельнул взглядом в Бельфебу, которая тут же вмешалась в разговор:

— Сэр Лемминкяйнен, мужчины в краях твоих — хвастуны невероятные, как я погляжу, хоть и деянья их реальные весьма от обещанных отличаются. Ежели проигрыш в состязании человека слугою делает, то как раз ты рискуешь моим слугою оказаться, ибо крайне любопытно мне, сумеешь ли ты или кто-нибудь из людей твоих превзойти меня в стрельбе из лука!

Ши едва удержался от ухмылки. Психологии Бельфеба не училась, но прекрасно знала, как обращаться с хвастунами. Фокус заключался в том, чтобы перехвастать их в той области, где вы с гарантией добьетесь успеха.

Лемминкяйнен косо посмотрел на Бельфебу и ответил:

— Харолыпи, отменяю я свое предложение. Эта супруга твоя — мегера истинная и нуждается ни в чем ином, как в наказании примерном. Дожидайтесь возвращенья моего!

Они уже совсем близко подошли к домам. Ши впервые заметил ряд изможденных оборванных рабов, которые с разинутыми ртами наблюдали за состязанием.

— Самострел! — рявкнул на ходу Лемминкяйнен, когда они расступились перед ним.

Вскоре он появился вновь — с самострелом под мышкой и пригоршней коротких стрел за поясом. Ши заметил, что лук у этого инструмента стальной, а приклад обведен медной полоской и украшен серебряной насечкой. Что ни говори, довольно красивая штуковина, хоть и сугубо утилитарная.

— Гарольд,— тихонько проговорила Бельфеба,— не настолько убеждена я теперь, что взаправду сумею сего плута превзойти. Мощный арбалет стальной в руках опытных куда более точным боем отличается!

— Соберись, детка. Ты его сделаешь! — отозвался Ши, чувствуя себя не столь уверенно, насколько делал вид.

Лемминкяйнен поинтересовался:

— Желаешь ли ты мишень неподвижную, нахалка рыжая, или же заставим раба бежать бегом, дабы придать забаве большую увлекательность?

— Неподвижная сгодится,— ответила Бельфеба. При этом на лице у нее было ясно написано, что в качестве движущейся цели ее устроил бы только сам Лемминкяйнен, и никто иной.

Герой указующе ткнул пальцем.

— Видишь вон тот сучок на колу изгороди, что шагах в сорока от нас?

— Вижу ясно. И этот сойдет, равно как и любой другой.

Лемминкяйнен ухмыльнулся, взвел самострел и выпустил стрелу. Стальной наконечник с треском вонзился в шест в трех-четырех дюймах от сучка.

Бельфеба натянула тетиву, отведя стрелу к самому уху, секунду целилась и выстрелила. Стрела лишь слегка задела шест и со свистом отскочила в высокую траву.

Ухмылка Лемминкяйнена стала шире.