– Что это? Не помню, чтобы я это снимала.

– Похоже, что Юлиан воспользовался старым Кодаком, сестренка.

– Вот как? Я помню о нем только то, что затвор заедал.

– Дядя Манфред его починил, - ответил Юлиан с виноватой улыбкой.

– Ах ты ябеда!
– шутливо толкнул его Манфред.
– В общем, либо так, либо пришлось бы дать ему твою Лейку.

– Я с тебя шкуру спущу, Манфред!
– заявила Алиса с притворным гневом.

Ни единому фотографу не понравится, когда маленькие и прилипчивые детские пальчики находятся рядом с камерой, но как она, так и ее брат были слабы перед Юлианом. С тех пор как он научился говорить, он вертел ими обоими, как хотел, при этом оставаясь самым разумным и заботливым из всех трех.

Он подошел к цепочке фотографий и убедился, что первую уже можно обрабатывать, взялся за нее и осторожно поднял. Это была снятая крупным планом настольная лампа Манфреда и стопка книг рядом. Фото было сделано мастерски, освещающий корешки книг луч оставлял прекрасный контраст света и тени. Изображение оказалось немного не в фокусе, явно потому что руки Юлиана дрогнули, когда он нажимал на спуск. Мелкая ошибка дебютанта.

И это в десятилетнем возрасте! Алиса с гордостью подумала, что он вырастет в великого фотографа.

Она искоса взглянула на сына, который безотрывно смотрел на нее, желая узнать ее мнение. Алиса сделала вид, что не заметила.

– Ну как тебе, мам?

– Что?

– То, что ты видишь? Фото?

– Немного шевеленки. Но ты правильно выбрал выдержку и диафрагму. В следующий раз, когда будешь снимать натюрморт в недостаточном освещении, используй штатив.

– Да, мама, - ответил Юлиан, улыбнувшись от уха до уха.

"Паршивец знает, что я специально обратила внимание на дефекты", - подумала Алиса и тоже не могла сдержать улыбку. С рождением сына она стала гораздо мягче. Алиса потрепала его по белокурым волосам, а это всегда вызывало у нее улыбку.

– Юлиан, хочешь, устроим пикник в парке вместе с дядей Манфредом?

– А ты мне позволишь взять Кодак?

– Если обещаешь быть осторожным, - с неохотой согласилась Алиса.

– Конечно! В парк, в парк!

– Но сначала иди переоденься.

Юлиан быстро выбежал из комнаты, и Манфред молча уставился на сестру. Под красноватым светом, скрывающим выражение лица, она не могла разгадать, о чем он думает. Алиса, в свою очередь, вытащила из кармана бумагу, которую ей дал Пауль, и впилась в нее взглядом, словно эти несколько слов могли превратиться в Пауля.

– Он дал тебе бумажку с адресом?
– спросил Манфред, читая через ее плечо.
– И это пансион. Бога ради...

– Возможно, у него благие намерения, Манфред, - ответила она, защищаясь.

– Не могу тебя понять, сестренка. Всё это время ты страдала от того, что ничего о нем не знаешь, считая его мертвым и всё такое. И вот он внезапно появляется...

– Ты же знаешь мои чувства к нему.

– Сначала ты могла бы подумать.

При этих словах она скривилась.

– Вот уж спасибо, Манфред. Как будто я недостаточно раскаивалась всё это время.

– Прости, - сказал Манфред, заметив недовольство сестры и ласково потрепав ее по плечу.
– Я не хотел этого говорить. Конечно, ты вольна делать всё, что хочешь. Я лишь не хочу, чтобы тебе причинили боль.

– Я должна попытаться.

Оба несколько мгновений молчали. Из комнаты мальчика доносился шум свалившихся на пол предметов.

– Наверняка пытается поймать мяч.

– А ты уже подумала, что скажешь Юлиану?

– Не имею ни малейшего представления. Полагаю, как-нибудь постепенно.

– Что значит "постепенно", Алиса? Собираешься показать ему ногу и сказать: "Вот это нога твоего отца"? А на следующий день руку? Это нужно сделать разом, тебе придется признать, что всю жизнь ему лгала, и это будет тяжело.

– Да, понимаю, - задумчиво произнесла Алиса.

Снова раздался грохот, на сей раз громче.

– Вот и я!
– прокричал Юлиан с другой стороны двери.

– Вы лучше идите первыми, - сказала Алиса.
– Я сделаю пару бутербродов, и мы встретимся через полчаса у фонтана.

Когда они ушли, Алиса попыталась привести в порядок мысли и то поле битвы, которое оставил после себя Юлиан, но ей пришлось бросить это занятие, обнаружив, что она складывает вместе носки разных цветов.

Она прошла в микроскопическую кухню и сложила в корзинку фрукты, несколько бутербродов с сыром и мармеладом и бутылку сока. Она как раз решала, взять ли одну или две бутылки пива, когда услышала звонок в дверь.

"Они точно что-нибудь забыли, - подумала она.
– "Тем лучше, пойдем все вместе".