— Застрелю, падла!

— Ладно, не балуй, — урезонил его Мулла. — Нам теперь с тобой вместе добираться надо. Застрелишь меня — себе на голову беду навлечешь. А так придем, тебе ничего не будет. Я же не убежал. И ты меня доставил честь по чести. Давай, двигаем.

Солдат недоверчиво глянул на него, но забросил винтовку за плечо, и дальше они уже пошли вместе.

К воротам лагеря пришли под утро. К удивлению Муллы, в лагере было тихо. Еще больше он удивился, когда у ворот его встретил сам Беспалый. «Должно быть, ему позвонили из женской зоны…» — догадался Мулла.

— А ты молодец, Мулла, не подвел. — Беспалый был непроницаем. По его лицу ни о чем невозможно было догадаться. — Ну как, целым от бабы вырвался, ничего не потерял?

И Беспалый, высоко закинув подбородок, громко расхохотался. Даже первогодки, стоявшие у ворот и обремененные мыслями о далеком дембеле, невольно выжали из себя несколько вялых улыбок. Начальник колонии — неунывающий малый, своими блатными шутками способен был развеселить даже Царевну Несмеяну. Видно, в свое время он был очень занозистым вором.

— А ты приглядись, — вяло огрызнулся Заки, — может, что и обнаружишь!

— Вот ты и опять обиделся, Мулла. Я знал, что ты никогда не понимал моих шуток. А может, у тебя что-то с юмором не в порядке? Мне кажется, что моя зона — это наилучшее место для юмора. Я здесь такое веселье учинил, пока ты миловался с бабой, что бесы на том свете закатываются от смеха! Эх, Мулла, если бы мы были рядом, то такие великие дела бы замутили!

Беспалый уверенно вел Муллу по территории к своему кабинету. И с каждым шагом Заки все дальше отдалялся от Валентины, в прошлое уходили часы, к которым он будет возвращаться даже тогда, когда почувствует рядом с собой ветерок от колыхания савана.

Заки подмывало оглянуться, но он невероятным усилием воли сумел перебороть это желание и нетвердым шагом пошел в будущее.

На территории зоны было удивительно спокойно, да и сам лагерь стал как будто бы попросторнее. Зэки находились в бараках, а динамики надрывались какой-то бравурной музыкой. Трудно было поверить, что еще сутки назад лагерь лихорадило от стычек и ругани. И для воров не было большего удовольствия, чем натравливать свирепый молодняк на враждебную кодлу да нахрапом наскакивать на забуревшего, забывшего понятия пахана. Нынешнее состояние лагеря было сродни надвигающейся буре, когда каждая божья тварь стремится запрятаться в надежде переждать ненастье.

Мулла вздрогнул от мысли, что буря уже была и что именно она разогнала зэков по баракам.

— Что здесь произошло, Тиша? — обвел Мулла взглядом опустевшую территорию. — Такое впечатление, что ты всем зэкам дал вольную, а сам остался досиживать вместо них свой срок.

— Мулла, а ты не потерял остроумия даже после блядской ночи, — довольно хмыкнул Тимофей. — Спрашиваешь, что случилось? А то, что и должно было… Перерезали паханы друг друга, пока ты крутил титьки бабе! Ты вот криков не слышал, а ор здесь стоял такой, что будь здоров! Это я уже потом музыку включил… Похоронных маршей не нашли, так хоть пускай под бравурную мелодию помирают. Упаси господи их души, — вполне искренне перекрестился Беспалый.

Они вошли в кабинет, присели. Беспалый разлил спирт по стаканам.

— Поехали! — И он вылил спирт в глотку. Поморщился и, прищурившись, отыскал на столе вилкой огромный ломоть сала. — Видишь, опять пить я начал… помалу. Только пойло в этой дыре и помогает. Да вот еще любовь к службе… Кому-то ведь надо этим заниматься, — тяжко вздохнул он. — А так совсем загнешься от тоски! А какая тоска здесь будет зимой, ты даже не представляешь! Мороз, ветер… Ну, хоть вой! Так вот, как только оттащили за ноги на погост Гришуню, а тебя затрюмили, ну а как затрюмили — сам знаешь, — подмигнул Беспалый. — Весь контингент разбился на множество мелких групп. Оказывается, воры очень не любят друг друга, — сделал удивленные глаза Беспалый. — И тут пошла такая резня, что не приведи господи! Посшибали друг другу рога, кого заточками перекололи, кого в бетонные дорожки вогнали. В общем, было на что посмотреть! Признаюсь тебе, Мулла, они меня разочаровали. Да это не паханы, а просто шайка каких-то беспредельщиков! — Полковник Беспалый откусил кусочек сала.

— Придет время, и я выпотрошу из тебя все кишки! — жестко пообещал Мулла.

Обещание бывшего «сотоварища» не отбило у Беспалого аппетита — он продолжал смачно пережевывать сало мощными челюстями.

— А почему бы тебе не сделать этого сейчас? — поинтересовался полковник с воодушевлением, как будто бы речь шла о какой-то превеселенькой затее. — Хрякни меня по затылку чем-нибудь тяжелым, а за дверью никто и ничего не услышит. Молчишь… То-то! Запомни, Заки: ты теперь до конца своих дней мне кланяться должен за то, что я тебя от бесчестья спас. Ты даже представить себе не можешь, что в лагере делается. Всех, кто мог сопротивляться, перерезали, а кто не мог — отпидорасили! Сам понимаешь: это для воров хуже смерти. А теперь иди!

Мулла легко перешагнул границу локалки и затопал к своему бараку. Правая рука привычно покоилась в кармане, и подушечкой указательного пальца он ощущал остроту лезвия — просто так он не сдастся, непременно заберет с собой в пекло парочку нахалов, не способных усвоить правила хорошего тона.

Несколько зэков, стоявших у входа в барак, настороженно наблюдали за Муллой. Они тоже не ожидали, что Беспалый, который за последние пять дней отправил на тот свет несколько десятков воров, отпустит Муллу живым.