– Хорошо, что нас еще не пристрелили, – говорит Лотар. – Еще лучше, что кто-то идет на переговоры.

Плащ останавливается в пяти шагах. Фары бьют так, что человек предстает сплошным черным пятном.

– Эй, назовись! – выкрикивает Иосиф.

Плащ думает одну секунду и подходит ближе.

– Это я, Лабберт! Вы меня знаете.

– Сукин сын! – цедит Лотар. – Конечно, мы тебя знаем! Ты тот самый ублюдок, который испортил нам жизнь.

– Не бойтесь. Вы в безопасности.

– Зато ты вряд ли!

– Оставьте глупости, вы их наделали предостаточно. Хочу, чтобы вы знали: люди за вашими спинами здесь не для того, чтобы стрелять. Они спустят курок только в крайнем случае. И у них, и у меня приказ!

– Что еще за приказ?

– Обязательно узнаете, если отправитесь со мной. Предлагаю сделать это добровольно.

Иосиф шепчет Лотару:

– Что будем делать?

– Ты еще спрашиваешь? Вот же он, голубчик, сам припорхнул, искать не нужно. Делаем доброжелательный вид, а как только выдастся возможность, силой заставим его отправить нас обратно.

Они кивают и подходят на расстояние вытянутой руки.

– Правильный выбор, – говорит Лабберт. – Вам нечего бояться.

– Бояться? – брезгливо косится Лотар. – Тебя? Осла, который сбежал и вдобавок нас обчистил?

– По-другому вы бы не отпустили меня. Я солдат, у меня был приказ. Я не мог задерживаться и должен был вернуться к своим.

– Что солдат, это мы видим, эсесовская морда. Вон как петлицы блестят. – Лотар всего лишь играет, выказывая грубость. – Небось, какой-нибудь бригаденфюрер?

– Штандартенфюрер. Это соответствует полковнику.

– Я знаю, чему это соответствует, харя полковничья! Перед тобой штабс-капитан в запасе!

– Армии?

– Бундесвера! Вооруженных сил Федеративной Республики Германии. Страна с таким названием вас ждет в будущем.

– Воевал?

– Воевал.

– С кем?

– Это долгая история. Скажем так: в нашем времени противник не обязательно должен иметь гражданство.

– Значит, ты не просто полицейский, ты бывший военный.

Иосиф выходит из себя:

– Может, продолжите беседу потом? И мне неуютно, что на меня нацелены винтовки.

– Убрать оружие! – командует Лабберт.

Эсесовцы тотчас опускают стволы.

На рассвете кавалькада из трех машин подъезжает к дому в двадцати километрах от Мюнхена. Белый особняк купается в оттенках розового утра.

– Это не тюрьма. Тогда в чем подвох? – спрашивает Иосиф, в качестве разминки воздевая руки к утреннему небу.

– А кто говорил про тюрьму? – поднимает бровь Лабберт. – Ведь было сказано, что вам просто нужно кое-где пересидеть, пока я не закончу некоторые дела.

Лотар недоверчиво косится. В утреннем свете его избитое лицо выглядит кошмарно, но сам он по этому поводу не переживает.

– Тюрьма может иметь сколь угодно приветливый вид и, тем не менее, ею оставаться, – говорит Иосиф. – Полагаю, во время пересиживания покидать пределы дома нам будет нельзя?

– Безошибочное предположение. Несколько дней вы будете находиться под постоянным контролем на территории этого загородного имения. Вас будут кормить, приносить газеты, журналы, а также вы сможете слушать радио и свободно разгуливать в пределах периметра. Простите, но гоняться за вами у меня желания больше нет.

Подозрительный Лотар и доверчивый Иосиф понимают: такой вариант лучше, чем душная камера. А главное, по пути сюда Лабберт дал обещание через несколько дней перебросить измотанных двадцатым веком обратно в свою эпоху. Даже пообещал рассчитать, чтобы они оказались дома в тот же день и в тот же час. Однако умолчал, что минувшей ночью сидел за столом с Адольфом Гитлером, и что тот приказал любым способом уничтожить «гостей из будущего». Пока Лабберт держит язык за зубами.

Но теперь ему нужно в Мюнхен. Его ждет недолгая, но утомительная работа: необходимо передать управление отделом в руки другого специалиста и подготовиться к выезду в Антарктиду.

Лабберт прощается, садится в машину и уезжает.

Лотар убегает искать умывальник, чтобы смыть с лица засохшую кровь и промыть остальные раны.

Иосиф остается на веранде в одиночестве. Одиночество ему сейчас и нужно. Самое время согнать свои мысли в кучу. Сентябрьское утреннее солнце, бархатное небо, переливистое чириканье птиц, запах древесины – все это умиротворяет, успокаивает и способствует.

«Вот и подходит к концу загадочное путешествие во времени, – закрывая глаза, думает Иосиф. – Если подразумевать домом свой век, скоро буду дома. Лабберт просил подождать два дня. Значит, в общей сложности, я пробуду в прошлом пять суток. Продолжительная экскурсия, надо сказать. Хорошо, вот я вернулся; прокатное агентство получит страховую выплату за исчезнувший «Мерседес». По-видимому, против меня инициируют судебное разбирательство. Продлится оно, конечно же, недолго: машину найти не смогут, а причастность к русской мафии опровергнут. Потом меня выдворят из страны и навеки запретят въезд. Мирный учитель немецкого станет не въездным в государство, язык которого с большой любовью преподает уже десять лет. Как мне с этим жить?»