– Но я ваш адъютант, – тактично напоминает Хорст. – Прошу позволения отбыть вместе с вами.

– Понимаешь ли, – в трубке раздается тягостный вздох, – я уезжаю надолго, возможно, на всю жизнь.

В данный момент непоколебимый Хорст сильно переживает. «Почему шеф от меня отказывается?» – думает он. – «Ведь я уничтожил всех, кто хоть как-то был связан с теми событиями. Всех! Остаюсь только я сам. Если Лабберт не согласится взять меня в Антарктическую поездку, велика вероятность разделить их участь»

– Хорошо подумай, мой мальчик. Это серьезный шаг. Ты можешь расстаться с родиной навсегда.

– Пожалуйста. – В интонации Хорста Лабберт различает страх. Разумеется, сам Лабберт ни за что не отдал бы приказ убить своего адъютанта, но желающие найдутся.

– Хорошо, я постараюсь решить этот вопрос.

– Что делать с архивом? Набрался большой ящик, все закрыто, опечатано и находится в автомобиле.

– Охраняй. Держи в поле зрения. Не выпускай из рук. Когда поедешь домой, глаз с него не спускай. Скорее всего, мы пробудем в Мюнхене еще сутки, может, двое. Я сообщу, куда нужно будет его доставить.

В городе, где дома притиснуты друг к другу, много темных углов. Через мутное стекло телефонной будки Хорст видит, как в одном из них кто-то шевелится. Приоткрыв кабинку, он напряженно всматривается. Какой-то пес сидит возле водосточной трубы на углу и чешет ухо. Над местностью сумерки. Хорст отворачивается и продолжает разговор, но что-то не дает ему покоя. Вдруг переулок освещается секундной вспышкой, и спина чувствует тепло. Связь прерывается и трещит. Хорст опять оборачивается к дому. Пес, который был здесь секунду назад, где же он? Убежал? Нет. Его кишки болтаются на крючке, которым закреплена водосточная труба. В переулке витает облако сизого дыма.

Хорст не верит глазам. Из дыма выходят двое. Но это… не люди. Их рост около двух-двух с половиной метров. Тонкие конечности, изящный стан. Лица будто из мастерской Микеланджело: поражают идеальными контурами. В природе таких людей не бывает.

Они будто бы сошли с картин футуристов конца ХХ века, когда человек бредил путешествиями по космосу и представлял космонавтов-покорителей именно такими: высокими, стройными и невероятно красивыми. Но Хорсту недоступны такие сравнения, он ассоциирует их с пропагандистскими плакатами, где изображены белокурые стройные люди, строители тысячелетнего рейха.

Один из великанов останавливается у водосточной трубы, с которой свисают останки пса, и, словно выражая скорбь, покачивает головой. Второй рыщет глазами и что-то нашептывает собрату, тончайшие губы едва шевелятся. К Хорсту приходит смутное понимание, что они появились здесь не случайно: они кого-то ищут. Он замирает с трубкой в руках. Лабберт на другом конце провода, безотлагательно просит объяснить происходящее.

– Не знаю… Вижу двоих… и это не люди. Точнее, какие-то нереальные люди. Высокие, стройные. Кожа как у младенцев. Лиц узнать не могу. Они совершенны…

Лабберт вспоминает об Антарктической расе. Но вмиг понимает: если бы Хорст увидел именно тех товарищей, у него, несмотря на возраст, случился бы сердечный приступ: они тоже высоки и тонки, но их бледно-зеленые лица и огромные овальные глаза не столь иконописны, сколь адъютант обрисовывает возникших существ.

– Где ты?

– На Анемоненштрассе. У телефонной будки.

Лабберт отодвигает кофе, всматриваясь в карту городских улиц, находящуюся под стеклом.

– Так, нашел, это в пяти минутах езды. Что они сейчас делают, Хорст?

– У одного в руке красный луч, он им водит по собачьим кишкам, и те исчезают.

– Что?

– Второй, кажется, увидел меня. Да-да, точно вам говорю… он смотрит! Штандартенфюрер, у меня жуткое чувство, я бы даже сказал, уверенность, будто им нужен именно я!

Когда взгляды существ и Хорста сталкиваются, у последнего леденеет душа. Белые лица и светлые волосы, кажется, должны сочетаться с голубыми глазами, но нет, они у них черны как ночь, а цепкость взгляда сравнима с пиратскими крюками.

– Не молчи, Хорст!

– Идут!

Ладонь ложится на кобуру. Палец отщелкивает кнопку.

В Германии, где полно штурмовиков и военных, именно в этот момент рядом никого нет, и некому протянуть руку помощи.

– Оружие есть?

– При мне пистолет. На заднем сидении лежит автомат, но до него мне трудно будет добраться.

Существа приближаются. Луч в руке одного из них меняет цвет и становится синим.

– Что делать, штандартенфюрер?

– Держись, мой мальчик, я немедленно высылаю группу…