– Куда их? – говорит кто-то.

– К нам. Подержим в изоляции, пока не сознаются.

– Потом вздернем! – помолчав, заключает маска.

Пленники вздрагивают.

Пытаясь отвлечься, Иосиф анализирует особенности их немецкой речи. Она ему кажется вполне заурядной. Однако в ней присутствует какой-то странный напев. Он с таким никогда не сталкивался. Тем не менее, язык является твердым немецким.

Грузовик идет бесшумно, за исключением легкого скрипа резиновых гусениц на поворотах.

Десять минут пути – и машина из тоннеля сворачивает в огромный бокс. Здесь немало других подобных грузовиков. Но среди них есть и легковые автомашины. Уровень экстерьера вторых застрял где-то в пятидесятых.

Почти пинками, не давая поднять головы, пленников гонят к двухэтажному зданию. Хотя странно видеть помещение внутри помещения, ни Лотар, ни Иосиф не придают этому значения, их до ужаса волнует будущая судьба. Ведь заготовленную легенду никто даже не стал слушать.

Маленькая узкая камера за решетчатой дверью, скамейка и стол. Миниатюрное окошко, перекрытое четырьмя прутьями, расположено чуть выше уровня глаз. Оно здесь источник света, пока дежурный не включит лампочку, а также вентиляция. У приятелей отобрали ультрасовременные скафандры, выдали заурядную гражданскую одежду времен двадцатого века и, не отвечая ни на какие вопросы, закрыли замок с наружной стороны.

– Гауптвахта, – вздыхает Лотар, осторожно усаживаясь на лавку. – Нас даже слушать не стали. А тот, который нас принимал, долго смеялся над фальшивыми удостоверениями. Люди Фича должны были знать, что у них здесь не хуже, чем в «большом мире»: идентификация проводится по биометрическим параметрам. Такое чувство, что Фич и все, кто за ним стоит, решив от нас избавиться, специально затолкнули к своим врагам.

– Не думаю. – Иосиф тем временем подпрыгивает, чтобы попытаться разглядеть, что происходит снаружи.

– Что видно?

– Вижу мощные прожектора, которые всё здесь освещают. Они прикреплены к стальному каркасу, который удерживают сотни тросиков, идущих от потолка. Он, по меньшей мере, тридцатиметровый высоты. Помещение похоже на крупногабаритный цех.

– Есть кто из охраны?

– Снаружи никого. По крайней мере, я никого не вижу. Стоят два десятка гусеничных грузовиков, какие-то бочки, ящики, в дальнем углу навален металлический хлам.

– У них тут что-то вроде гаража. Но зачем в гараже нужна тюремная камера?

Иосиф пожимает плечами и оставляет попытки рассмотреть что-либо еще.

– Кто-то бежит по коридору, слышишь? – говорит Лотар, поднимаясь на ноги.

Замок лязгает, дверь распахивается, и в камеру вбегает «черная маска». В его руках… фломастер! «Маска» несколько раз взмахивает им, затем поочередно на секунду подносит к взволнованным лицам заключенных.

Они в недоумении.

Дверь закрывается, и «маска» торопливо уносится прочь.

– Что за ерунда?

– Не знаю.

В тишине и раздумьях проходит следующая минута, пока в камеру снова не забегает тип в маске.

– Ну, все! – Лотар взмахивает руками. – Нам надоел этот ваш маскарад в сочетании с идиотизмом! Мы требуем официального представителя.

– Конечно, господин Лотар! – услужливо звучит голос из-под маски.

– С чего вдруг такие перемены? Пять минут назад мы для вас были свиньями, а теперь «господин Лотар»!

– Приношу извинения за неподобающее поведение. Мы не знали, кто перед нами находится.

– А кто мы для вас?

– Друзья.

– Неужели?

– Попрошу покинуть камеру и следовать за мной.

– Если хотите пристрелить, так и скажите!

– С чего вы взяли? – отшатывается «маска».

– Тогда объясните, что происходит.

– Хорошо. Информация, что на территории Антарктического рейха появились подозрительные лица, облетела все базы и контрольные пункты. Вами заинтересовались на высшем уровне. Сам фельдмаршал Хорст попросил перетранслировать изображение ваших лиц.

– Значит, та штука вовсе не фломастер?

– Вы имеете в виду телекамеру?

– Забудь. Продолжай.

– Я не знаю, кто вы, но я сегодня впервые получил приказ от второго по значимости человека в рейхе. Было велено доставить вас лично к нему.

– Как ты сказал зовут фельдмаршала? – спрашивает Лотар.

– Хорст Гопп.

Лотар встречается с Иосифом медленным взглядом, который в данную секунду заменяет им тысячу слов.

Площадь Антарктиды – 14 миллионов квадратных километров. За 225 лет после окончания Второй мировой войны, с момента, когда миру почудилось, будто самая страшная чума человечества уничтожена, нацисты сумели освоить две трети этого пространства, создав могущественную подземную державу. Уровень её конспирации от внешнего мира поражал воображение. В рамках различных научных программ на протяжении многих лет за материком велось космическое наблюдение, работали десятки станций, проводились длительные экспедиции, но никому ничего заподозрить не удалось.