— Пани Полонская, а вы не скажете, часто ли приходили к Нине Владимировне письма?

— Письма? Нет. Нина писем не получала. Газеты, журналы… то другое дело. Их почтальон приносит каждый день.

«Должно быть, письма шли на прокуратуру», — решил Наливайко и поднялся.

— Ну, я пойду, пани Полонская.

— А когда пан майор придет обедать?

Наливайко еще утром на вокзале выпил стакан чаю с бутербродом. Поэтому не мешало бы сейчас подкрепиться более основательно.

— Вы не беспокойтесь, пани Полонская. Я пообедаю в столовой.

Но гостеприимная хозяйка обиделась.

— Я живу, конечно, не богато, может быть, не так, как пан майор. Но зачем же уходить! Через час обед будет готов.

Обижать старушку не хотелось, но и принять приглашение было не совсем удобно. Каков доход Полонской? Пенсия да кое-какие запасы, сделанные Дубовой. И все.

— Хорошо, пани Полонская. Я буду у вас обедать. Сейчас мне нужно пойти, а через часок я вернусь.

Данилин, узнав, что майора интересует причина, побудившая Дубовую выехать в Пылков, нашел простую и вполне вероятную разгадку.

— Нина Владимировна, наверно, получила какой-то вызов.

Когда? Седьмого и восьмого праздники. На почте работает только телеграф. Может быть, телеграмму? Телеграмма на квартиру не приходила. Это майор знал со слов Полонской.

— Может быть, сюда, на прокуратуру, шла корреспонденция Дубовой?

Данилин вызвал секретаря и. попросил принести из кабинета Дубовой всю корреспонденцию. Через несколько минут перед майором лежало десятка два-три конвертов, адресованных следователю или депутату. Люди с разных концов области просили Нину Владимировну, требовали, благодарили. И хотя Дубовая погибла почти две недели назад, она и теперь продолжала жить и работать. Просмотрев мельком все письма, Наливайко убедился, что это была деловая переписка. Приглашений на праздник или просьбы приехать среди них быть не могло. Теперь оставалось одно — побывать на главпочтамте, проверить книги регистрации телеграмм и заглянуть в отдел до востребования.

На почтамте майору повезло больше, чем он мог ожидать. В каталоге праздничных телеграмм значилось, что Нина Владимировна Дубовая должна получить две телеграммы.

Первая гласила:

«Поздравляем тридцать пятой годовщиной Октября. Целуем крепко. Мария, Виталий».

Телеграмма была принята в Рымниках седьмого ноября в 23 часа 32 минуты. Вторая была имению той, ради которой майор и приехал в Рымники.

«Для выяснения недоразумений встречаю восьмого московским».

Подпись отсутствовала. Эта телеграмма прибыла в Рымники еще пятого ноября в 12 часов 30 минут.

«Телеграмма, которая вызывала Нину Владимировну в Пылков, не была ею получена. Иначе ее не было бы на почтамте. Дубовая телеграммы не получила… и все-таки поехала!»

Списав шифры телеграмм, Сергей Петрович мог считать свой поход за корреспонденцией Дубовой оконченным. Результаты превзошли все самые смелые ожидания. Теперь Наливайко мог отправиться со спокойной совестью на квартиру отдохнуть и пообедать.

Иванилов, узнав о находке майора, рекомендовал ему времени на поездку не терять, а продолжать начатые поиски.

Забрать добытые майором документы и сведения в Рымники приехал Долотов. Познакомившись с работниками прокуратуры, с Полонской, капитан Долотов вернулся в Пылков.

Квартира встретила своего хозяина неприветливо. Щелкнул выключатель, и темнота исчезла. Чистота и опрятность, которые царили в его спальне, чувства уюта не вызывали. Всему этому не хватало тепла.

В обычное время в квартире хозяйничала соседка — Елена Ивановна, пожилая женщина, которой перевалило на вторую половину века. Она стряпала для капитана, стирала, убирала комнату, ухаживая за Иваном Ивановичем, как за родным сыном. Их содружество началось еще в сорок седьмом году. С продуктами было тяжело, а старший лейтенант Долотов получал паек и мог кое-что доставать в военторге. Тогда Елена Ивановна и взяла, к взаимной выгоде, в свои опытные руки хозяйство одинокого соседа. Суровое время минуло, теперь в продуктах недостатка не было, но дружба капитана и пожилой соседки не прекращалась. Елена Ивановна считала себя вправе поругивать капитана, когда он являлся к обеду к десяти вечера вместо обещанных пяти. Иван Иванович платил ей за материнскую заботу чувством доверия и уважения.

Ложиться грязным с дороги в чистую холодную постель Ивану Ивановичу не хотелось. К большой его радости, он увидел на газовой плитке пузатый чайник, налитый водой, — только зажги газ, и теплая вода готова. В углу коридора, который заменял кухню, около входных дверей, стояло ведро с углем и охапка сухих дров для растопки. Долотов повеселел. Елена Ивановна позаботилась о нем. Пока капитан растапливал печку, согрелся чайник. Долотов умылся, переоделся, подбросил еще уголька в печку и, не дожидаясь, пока прогорит, лег спать.