— Это решено. Я действительно должен расторгнуть контракт.

— Если б я это знал…

— Меня не выпустили бы из тюрьмы? Хотите меня запугать?

— Не будьте ребенком, Мерфи. Мы не имеем права держать вас в тюрьме. Если б я раньше знал, я сказал бы господину майору, как обстоят дела.

— Так как же они обстоят?

— Я разговаривал с компанией. Что поделаешь — сказали мне, — если мистер Мерфи упирается, мы не можем силой удерживать его. Но до конца первого года, по условиям контракта, остается еще почти четыре месяца, и эти четыре месяца мистер Мерфи должен отработать. Так мне сказали.

— А, черт! — выругался Мерфи, — Мы ведь уже назначили дату свадьбы!

— Это надо будет как-нибудь уладить, — сказал де ла Маса, взяв стакан с вином.

— В таком случае я возьму отпуск. Надеюсь, мне дадут две недели отпуска на мою собственную свадьбу! Я ведь не брал еще отпуска.

— В этом вам, наверняка, не откажут, — ответил де ла Маса. — Я не думаю, чтобы вам стали препятствовать. А если будут какие-либо затруднения, мы попросим полковника Аббеса вмешаться.

— Благодарю вас, Октавио. Вы первоклассный парень.

— Acaso… быть может… — улыбаясь, сказал де ла Маса и поднял стакан с вином, — Мерфи… Желаю большой удачи молодой паре! — Он поглядел на начальника тюрьмы, — A su salud! За ваше здоровье!

— Jgualemente! — пискливо ответил тот, — Взаимно!

Я опять встретил человека с белыми ресницами, который недавно, у виллы Флинна, отрекомендовался мне, назвав себя Рони. Я подошел к «студебеккеру»; Рони снова стоял у машины, как при первом знакомстве.

— Добрый вечер, — сказал он.

— Как вы нашли меня? — спросил я, — Машина стояла у ворот моего дома.

— Я шел мимо, увидел машину, узнал ее по номеру. Вы где-нибудь поблизости, вот что я подумал, и подожду-ка я, может, вы нашли для меня какую-нибудь работу. А номер телефона вы мне дали неточно.

«Прикидывается, — подумал я. — Он следит за мной. Теперь он уже знает, где я живу, и, наверное, хочет лишь установить, когда я бываю дома, в котором часу выхожу и куда».

— Я тогда был взволнован, — сказал я, — Может, и ошибся, давая номер.

— Вот именно, у вас в тот день жена рожала, и вы не знали, сын будет или дочка. Немудрено было ошибиться. Все обошлось хорошо?

— Великолепно. Тройня, понимаете? — сочинял я. — Три сына.

— Могу только поздравить. Вы ничего для меня не нашли?

— К сожалению, я был очень загружен работой. И пока ничего не обещаю, потому что через неделю уезжаю в Калифорнию, на несколько месяцев. Если б вы оставили адрес, легче было бы известить, в случае чего.

— Жаль. Я думал, вы что-нибудь найдете для меня. А адреса у меня все еще нет, понимаете. Безработных все больше…

Он поправил галстук, заколотый булавкой с жемчужиной на конце, и приблизился ко мне.

— Красивая жемчужина, — сказал я, садясь в «студебеккер».

— Искусственная, — ответил он, коснувшись ее пальцем. — Сувенир. Вы действительно завтра уезжаете? — Он наклонился ко мне.

— Через неделю, в Калифорнию. — Я захлопнул дверцу. — Я ведь вам уже сказал. Извините, я тороплюсь.

Он стоял и смотрел вслед моей машине. Я ему не доверял; догадывался, что строит какие-то козни. Но я и понятия не имел, что со мной случилось бы, если б разговор наш продлился еще минуту.

Выйдя из тюрьмы, Мерфи зашел на почту и дал телеграмму матери: «Жди меня первого декабря тчк повезу тебя на свою свадьбу в Мерривилль тчк если не приеду справься обо мне в Государственном департаменте и срочно свяжись с Гарриэт тчк высылаю двести долларов тчк купи себе красивое платье и туфли тчк у меня пока все в порядке целую Джеральд».

Он пообедал в ближайшем трактирчике и поехал в такси к паркингу у кино «Эсмеральда». Там стояла его машина, купленный в рассрочку белый «ягуар»; он приехал сюда на этой машине, чтобы провести два часа в кино, а потом вернуться в «Космос» и нетерпеливо ждать звонка Гарриэт…

Он вошел в свой номер. Дверь была открыта. На его тахте лежал Эскудеро, попыхивая длинной сигарой. Увидев Мерфи, он стремительно вскочил и сунул сигару в пепельницу.

— Не бить Эскудеро, господин, — тихо сказал он.

— Разве так полагается вести себя бою, когда хозяин уходит?

— Господин де ла Маса сказать, — бормотал Эскудеро, — господин Мерфи быть госпиталь, болеть.

— Когда он это сказал?

— Когда вы ночью не вернуться.

«Каналья! — подумал Мерфи, — Значит, Октавио сразу узнал, что меня арестовали, а пришел только сейчас. Правда, может, он не успел раньше договориться с Аббесом или с этим майором, черт их знает; хорошо я сделал, что в телеграмме велел матери обратиться в Государственный департамент, на всякий случай. Если они прочтут телеграмму, будут опасаться».