– …Невозможно! Пора это усвоить всем в этом дворце. И перестать играть по его правилам.

Градоначальник неловко потоптался на месте.

– Но нельзя же просто игнорировать столь могущественного врага.

– Тебе может показаться это странным, но игнорировать Кукловода – это лучшая тактика. Лучшая, потому что единственная. Благодаря походу «Вольного» в Алабанд Асамар утратил часть своего могущества. Мы узнали о нём – и это главное. Он больше не является тайным правителем. Но в то же время он стал более опасным, потому что теперь ему нет смысла скрывать своё лицо.

– А Мелфай? Разве не является он той нитью, которой Кукловод может управлять его братом-королём?

– Здесь ты прав, Пелей. Позови Дарвуса. Пора поставить его перед окончательным выбором.

Оставшись одна, королева обратила взор к Мглистому городу, погружённому в вечернюю дымку тумана. Там виднелись торчащие шпили и горящие вдали огни Северных врат, за которыми простиралось место, пользующееся всё более дурной славой, под названием Мгла. Где-то там, сменяя уходящих морфелонцев, расставляет свои отряды Радагар. Если правдивы слухи о том, что на сей раз некроманты встанут на сторону Падшего и погонят своих тварей на Северные врата – Радагару представится хороший шанс умереть героем.

Затем королева оглянулась на окна и стены дворца. Где-то там сидит за столом, морщит лоб, продумывая тактику обороны, архистратег Тибиус. Обходит посты тучный начальник стражи Гермий, а в казармах на нижнем этаже веселятся вольные стрелки Автолика, поселившиеся с недавних пор в Аргосе. Сидит в своей опочивальне архиепископ Велир, заканчивая свой трактат «О роли священства в эпоху войн»… Понимают ли они, что все их дела могут оборваться уже завтра, вместе с их жизнями?

Пришёл Дарвус в сопровождении Пелея. Юный король старался сохранять решительный вид, но ему это плохо удавалось. О том, что самозванец, прозванный Восьмым миротворцем, – его родной брат, слышал весь тайный совет, и Дарвус об этом знал.

– До меня дошли слухи, что твой брат снова пытался с тобой увидеться, Дарвус…

– Что плохого в том, если брат желает повидаться с братом? – быстро ответил юный король, как если бы имел заготовленный ответ.

– Ничего. Только советую тебе определиться прямо сейчас, чтобы избежать мучительного выбора в последнюю минуту. Реши, за кого ты, Дарвус.

Король Амархтона, похоже, понимал, что хочет сказать королева, и не нуждался в лишних объяснениях.

– Это очевидно, сиятельная королева. Я за Амархтон.

– Слишком размытая позиция. За Амархтон под независимым правлением или под протекторатом Хадамарта?

– Конечно за независимое правление. К чему вы клоните?

– К тому, что, слушаясь советов Мелфая, ты никогда не станешь независимым правителем. Твой брат избрал путь тьмы.

– Неправда. Он делает всё, что в его силах для укрепления моего трона, – с нарастающим волнением в голосе заговорил Дарвус.

– Его учитель – получеловек, некромант Асамар, бывший Четвёртый миротворец, вобравший в себя зло Белого Забвения, – сказала королева. На короткий миг в её памяти всплыли далёкие воспоминания о её муже Ликорее и его близком друге – Четвёртом миротворце. Как они вместе обсуждали пути к победе над Хадамартом и к освобождению Амархтона, о том, как вместе отплывали на корабле на последнюю битву. И буйным порывом пронеслись слова Четвёртого миротворца, брошенные ей в глаза у Белого Забвения много лет назад: «…Я утвержу волю свою как закон для самого себя. Я буду сам себе и судьей и мстителем. И одна лишь воля моя сможет меня осудить!» – Этот Асамар опаснее жрецов крови, Дарвус. Он служит всем и никому. Выполняет задания Падшего и воплощает замыслы другой, не менее могущественной сущности…

– Акафарты? – прошептал Дарвус.

– Так ты и это знаешь?

– Мелфай мне многое рассказывал. И я не разделяю вашу тревогу. Акафарта и Хадамарт не союзники, скорее соперники. Её силу и хочет использовать против Падшего учитель Мелфая…

– Ты всерьёз в это вершишь?

Юный король пожал плечами.

– Может, да, может, нет. Какая, в конце концов, разница? Меня с Мелфаем связывают только кровные узы. Он не оказывает никакого влияния на моё правление… Как и я не оказываю никакого влияния на королевство, правителем которого якобы являюсь… – последнее Дарвус прошептал вполголоса, с плохо скрываемой обидой. – Прошу меня простить. Ваши секуторы уже однажды схватили Мелфая на моих глазах, прикрываясь вашим указом. Прикажите им снова его схватить, бросьте в темницу – делайте, что вам вздумается, я же сам, как помните, отдал вам всю власть в городе!

Юный король удалился быстрым рассерженным шагом. Пелей, неловко переминаясь с ноги на ногу, пробормотал:

– Надо же. Уже и Дарвус повторяет идею Радагара о стравливании Акафарты и Падшего.

– Это заблуждение. Такие сущности не могут враждовать, иначе не были бы бессмертными. Слишком хитры для этого. Возможно, когда все армии верных Пути Истины будут разбиты, когда храмы придут в запустение, и в Каллирое не останется ни одного настоящего аделианина – тогда, быть может, эти сущности и сойдутся в схватке. Но никак не раньше.

Королева чуть вздрогнула, ощутив странный импульс, донёсшийся со стороны Северных врат.

– Что же ты такое, Акафарта? – беззвучно произнесла она. – К чему ты стремишься? Ты не владыка, тебе не нужен город. За что же ты борешься? – Сильвира опустила взгляд. – Надо созвать тайный совет, Пелей. Сразу же, как только вернётся Теламон от Северных врат.

***

(Амархтон, Северные врата)

Над болотистым лесом ползли низкие тяжёлые тучи, почти сливающиеся в этот вечерний час со стоячим туманом. Влажный тепловатый ветерок просачивался через бойницы изветшалой крепостной стены, трепал беспокойное пламя факелов у створок Северных ворот. Невзирая на все усилия морфелонских каменщиков, стена постепенно осыпалась и проседала, поддаваясь болотистой почве, которая день за днём становилась всё более зыбкой.