Приподняв все, что находилось в пределах досягаемости, но так и не обнаружив записки, он спросил:

— Дениз не казалась чем-то встревоженной?

— Встревоженной? Только не Дениз. У нее железная закалка. Одно время, когда в театре не было работы, она гримировала покойников в похоронном бюро. Гастролировала вместе с труппой в Боснии, когда там шла война. А совсем юной руководила работой тюремной театральной студии в Манчестере, общалась с убийцами и насильниками. Нет, размазней она не была, пусть ей земля будет пухом. — Кейт вытащила платок и высморкалась, но Даймонду этот жест показался скорее проявлением жалости к себе, чем сочувствия.

— Дениз ничего не говорила о спектакле, который идет сейчас?

— С нами советовались по поводу костюмов и макияжа, — последовал сдержанный ответ.

— Это понятно. А она не высказывалась об актерах?

Кейт покачала головой. Чутье подсказывало Даймонду: эта большеглазая женщина с пышными формами — неисчерпаемый кладезь сплетен. Надо лишь подобрать к ней ключик.

— Послушайте, Кейт, работать с актерами — разве это не увлекательно?

— Уж я-то знаю! — воскликнула Кейт, закатила глаза и теперь, когда прямых вопросов о Дениз ей больше не задавали, настроилась излить душу. — Они ведь как дети малые, чуть ли не все до единого. Только и слышишь: «Я да я». А когда они не якают, то сидят где-нибудь в углу, сосут пальчик и ждут, когда кто-нибудь возьмет их под опеку. Та еще работенка.

— Клэрион ладила с остальными?

— Вполне. Но на репетициях она не блистала.

— Забывала слова?

— Скорее, произносила их не так, как надо.

— А как относилась к этому Дениз? Принимала близко к сердцу?

Вновь всплывшее имя заставило Кейт вздрогнуть.

— Близко к сердцу? О чем вы?

— Дениз долго проработала здесь. Она ведь гордилась театром?

— Ей казалось, что мы оплошали, доверив эту роль Клэрион, и многие здесь у нас соглашались с ней.

— Но самоубийство этим не объясняется. В последнее время у нее не было романтических увлечений?

— Если и были, Дениз о них не распространялась.

— В понедельник, в день премьеры, она приезжала в театр?

— Как обычно, около шести, как раз вовремя, чтобы выдать актерам костюмы. И вела себя как всегда.

— Не припомните, что она говорила? — продолжал расспросы Даймонд.

— Почти ничего. Помню, мы обе надеялись, что премьера пройдет удачнее генеральной репетиции. Когда наступило время гримировать Клэрион, Дениз взяла свою сумку и спокойно вышла.

— Ту самую сумку, в которой держала грим? А сюда Дениз пришла сразу после приезда?

— Думаю, да. Пальто все еще было на ней.

— Значит, никто не смог бы сунуться в сумку Дениз до того, как она унесла ее в гримерную Клэрион?

— Никто, это абсолютно точно.

До сих пор Даймонд придерживался теории, согласно которой кто-то мог подмешать каустическую соду в грим до спектакля.

— Вот вы только что сказали, что Дениз, уходя гримировать Клэрион, была спокойна.

— Да, в нормальном для нее настроении, — подтвердила Кейт, — и прекрасно держала себя в руках. А что?

— Сейчас объясню. Ей предстояло нанести на лицо Клэрион каустическую соду, вызвав острую боль и ожоги третьей степени. Как же она могла сохранять спокойствие?

— Вам придется выяснить это самому.

Даймонд терпеть не мог, когда от него пытались отделаться. После разговора с Кейт он пожелал увидеться с Фрэнсисом Мелмотом и услышал, что тот на важной встрече.

— Важнее полицейского допроса?

— Больше ничего не могу добавить, — отозвался Шерман. — Так сказал перед уходом сам Мелмот моему секретарю.

— Значит, сегодня Мелмот был в театре?

— Как и вчера. Председатель совета попечителей живо интересуется нашими делами.

— Настолько живо, что предпочел смыться сразу после приезда полиции. Вам известно, где он живет?

Вскоре Кит Холлиуэлл уже вез Даймонда по зеленым улочкам Сомерсета, района в пяти милях к югу от города. Оба высматривали Мелмот-холл, где семейство Мелмот обитало со времен Реставрации.

Для Даймонда покинуть театр было все равно что выйти из состояния гипноза. Только теперь он понял, насколько мощное парализующее воздействие оказывает на него это место.

Навигатор провел их через тихий поселок к внушительным воротам — въезду на территорию Мелмот-холла. Целая толпа прогуливалась по краю безукоризненно ухоженного газона перед величественным тюдоровским особняком с остроконечной крышей и высокими дымовыми трубами. Даймонд и Кит припарковали машину и двинулись пешком по дорожке к дому. На полпути их окликнула пожилая дама в соломенной шляпке, сидевшая за длинным столом.

— Вас двое? — осведомилась дама. — Шесть фунтов, будьте любезны.

— Мы к хозяину, мистеру Мелмоту. Он дома?