Как-то Тагир бродил в супермаркете между полок с продуктами, не зная, что выбрать к завтраку. Пару раз маршруты его пустой тележки пересеклись с маршрутами высокой молодой шатенки с грустными глазами. В очереди к кассе они тоже оказались рядом.

Через месяц они поженились. Шатенку звали Мария. Отец ее, водитель-дальнобойщик, националистом не был, но выдавать единственную дочь за «черного» не соглашался до тех пор, пока не узнал, что жених – футболист «Днепра». Хотя и бывший. В городе свою команду и своих футболистов любили. Свадьбу сыграли скромную. Раза три пытались кричать «горько», Тагир встал и объявил всем присутствующим:

– У нас это не принято.

Спорить с двухметровым женихом никто не захотел. Через две недели семейной жизни Тагир понял, что дорога в футбол для него закрыта навсегда, и стал искать работу. Его никуда не принимали. Но однажды Тагир совершенно случайно встретил в центре города своего тренера. Точнее, он шел по улице, а Михалыч окликнул его из окна своей «Волги»:

– Тагир, здравствуй, сынок. Ну, как твои дела?

– Все хорошо. Женился недавно.

– А как нога? Вроде не хромаешь.

– Для футбола моя нога уже непригодна.

Гончаренко все понял. Вечером он позвонил нужным людям, и через три дня Тагир уже работал детским тренером в специализированной футбольной школе. Еще через неделю в его квартиру внесли новый холодильник, телевизор и стиральную машину. «Это от команды», – сказали грузчики, попросили по стакану воды и ушли. Тагира дома не было. Новую технику принимала Маша.

Началась тихая и размеренная жизнь обычной днепропетровской семьи. Маша работала учителем музыки в соседней школе. Тагир провожал ее на работу, а сам на троллейбусе ехал на очередную тренировку. Возвращался он поздно и всегда умудрялся принести любимой жене что-нибудь вкусненькое. Следующим летом у них родилась дочка Юля, а в сентябре они втроем поехали на родину Тагира. В Дагестан.

Дедушка Альдер светился от радости. Он осторожно брал маленькую Юльку на руки и тихо говорил:

– У меня есть три сына и два внука. Но эта красавица у меня теперь всегда будет на особом положении. Официально заявляю: этот дом после моей смерти ее. Хочет пусть живет, не хочет, продаст вместе с садом и коровами. И деньги все ее. Вы меня хорошо слышите?

– Слышим, папа, слышим. Ты только умирать не торопись, а то она по молодости может дешево дом продать.

Даже к необычному в горах имени Юлия Альдер быстро привык и, слегка посмеиваясь, говорил: «Юлька на меня посмотрела, Юлька мне улыбнулась». Свою невестку Машу он не знал куда усадить и не разрешал ей ничего делать по хозяйству. Называл ее только «дочка» и старался угостить фруктами из своего сада.

– У вас таких яблок нет. А персики мои вообще лучшие в Дагестане. Съешь, пожалуйста, еще один.

Старший брат Джамал приехал знакомиться с новыми родственниками вместе с женой и двумя сыновьями. Они сидели за столом во дворе и пили чай из большого самовара, который топили дровами. Тагир уже несколько раз спрашивал сначала у отца, а потом и у брата, почему не приезжает Карим. Но внятного ответа не получил. Через два месяца Тагир засобирался назад в Днепропетровск. На машине приехали они на дербентский вокзал. Провожали их Джамал и Джамиля. До прибытия поезда оставался ровно час, и Тагир ждал и надеялся, что Карим придет хотя бы на вокзал. Он очень хотел увидеть брата, познакомить с Машей, показать Юльку. Но Карим не пришел. Они сели в поезд и через два дня были у себя в Днепропетровске.

В семье Тагира сложилась традиция: каждый август проводить у отца, в Дагестане. Ни у Тагира, ни у Маши даже мысли не возникало распорядиться отпуском как-то иначе. К четырем годам Юля уже легко говорила с дедушкой Альдером на его родном языке. Правда, с украинским акцентом. Так продолжалось шесть лет. А 30 июля 1987 года, когда Тагир уже купил билеты на поезд, случилось несчастье. Погиб отец Маши. Он уснул за рулем своего КамАЗа и в четыре часа утра врезался в автобусную остановку в десяти километрах от Волгограда. Тагир привез тело тестя в Днепропетровск, организовал похороны, поминки. На второй день после похорон в дверь их квартиры позвонили. Открывать пошла Маша. На пороге стоял незнакомый парень.

Два родных брата – Тагир и Карим – не виделись больше десяти лет. В марте 1976 года ушел в армию Тагир, а после жизнь развела их. Карим хотел успеть на похороны тестя своего брата, но опоздал на день. Они проговорили всю ночь, выпили две бутылки водки. Когда проснулась Маша, Тагир вызвал ее на кухню и сказал:

– Мы переезжаем в Дагестан. Так надо. Кариму нужна моя помощь. Если все будет хорошо, через пару лет вернемся. А может, и останемся, если тебе понравится.

Маша спорить не стала. Только попросила подождать два месяца, пока мама, ставшая в одночасье вдовой, не придет в себя.

В центре Каспийска на улице Ленина Карим купил Тагиру двухкомнатную квартиру, хотя сам продолжал жить в съемной. 1 сентября Юля пошла в школу, а Машу Карим устроил преподавателем в махачкалинское музыкальное училище. Поначалу Тагир плохо представлял себе, чем конкретно он будет заниматься, но быстро все понял, только часто спрашивал: «А разве так можно?». Через три месяца Тагир сколотил «группу быстрого реагирования». Так он сам называл двенадцать крепких ребят, которые в случае необходимости быстро и организованно собирались в указанной точке. В среду и субботу с семи до девяти вчера они под руководством Тагира занимались общефизической подготовкой. Каждый из этой дюжины получал 150 рублей в месяц. Спиртное и сигареты были под запретом, хулиганство строго каралось, зато поощрялась любая учеба. Студенты получали надбавку 30 рублей. К 1989 году в команде было уже пятьдесят человек. Они были разделены на четыре группы, каждую из которых возглавлял бывший «афганец».