Летчики зашевелились, а повариха уже проворно накладывала на тарелки желтые от масла вареники. По землянке поплыл запах жареного лука.

– Объедение, – Колька, довольный как слон, потер руки. – Сегодня сон видел. Приснилось, что мамка вареников наварила, и я их с братом трескаю…

Телефон зазвенел неожиданно и тревожно. В динамике раздался встревоженный голос Маркова.

– Эскадрилье срочно по машинам, ожидать команду в готовности номер один…

Летели молча. Внизу проносилась серая истерзанная земля, вверху, километрах на двух такие же унылые облака. Лишь монотонно ревел мотор да изредка потрескивали разряды в наушниках. Потом впереди показались тяжелые, холодные на вид воды Днепра, маленьким темным пятнышком выделилась какая-то деревенька.

– Вныманые, приготовитса. – Спустя несколько секунд из-под бомбардировщиков россыпью маленьких быстрых точек посыпались бомбы. – Разворот нол!

«Пешки» повернули на север и стали плавно забирать восточнее, разворачиваясь домой. Несколько зенитных снарядов разорвались позади строя, но немцы и сами, видимо, поняли бесполезность своих усилий. Деревеньку заволокло густым черным дымом, и на ее южной окраине что-то горело, но что именно, было не разобрать.

– Дэд, ты как там? Хорошо прикрываешь? – ведущий «пешек», видимо успокоенный удачным бомбометанием, решил позубоскалить. – А у мене тебе сурприз!

Майора Каху Жванию Виктор хоть и видел всего один раз, да и то мельком, но уже привычно считал своим приятелем. Прикрывать его «пешку» с красным номером «13» на борту приходилось уже раз десять, так что, можно сказать, сроднились.

– Специально дла тебя прывезли. Контрабанда из Турции. Средство «Титаник», радык… э-э радыкално чорный цвэт… Красывый станеш, да…

По радио кто-то хрюкнул, потом властно вмешалась станция наведения:

– Дрозд-тринадцать, не забивайте эфир.

– Ольха-Олечка, – засмеялся Каха, – я больше не буду.

Виктор чуток довернул и пролетел рядом с ведущей «пешкой», погрозил пилоту кулаком. В ответ блеснула белозубая улыбка…

– Дед, в вашем направлении прошла четверка худых. – Голос Ольхи потеплел. – Будьте внимательны.

«Мессера» не наблюдались, но это не означало, что они не ошиваются где-нибудь поблизости. Саблин завертел головой, но серо-свинцовая муть вверху смешивалась с подобным цветом земли. Разглядеть вражеские истребители на таком фоне было бы затруднительно.

– Дрозд-тринадцать, придави чуток, не жмись к облакам.

Враги появились минуты через четыре. Из небольшого просвета выскочили два «мессера», они проскочили мимо идущей в прикрытии пары Рябого и нацелились на левое звено «пешек».

– Я Дед, отбиваю. – Виктор повернул навстречу «мессерам», готовясь встречать их в лоб. – Кот, оставайся на месте, смотри.

Немцы в лоб не пошли. Они довернули вверх, уходя к облакам, следом за ними тянула пара Рябого, но не догоняла.

– Двадцать девятый, брось, – приказал он Кольке, – не догонишь. Тридцать первый, перейди влево.

Сверху, из-за облаков, свалилась еще одна пара «мессеров». На огромной скорости они выскочили из этого злосчастного просвета и устремились к Колькиной паре.

– Рябый, худые сзади. Уходи, уходи.

Снизу хорошо было видно, как Колькин ведомый стал в левый вираж, потом вдруг крутнулся через крыло и заштопорил. Ведущий несколько секунд словно выжидал, потом завалил машину на спину, потянул было вниз и сразу же вспыхнул.

– Прыгай! Прыгай, блядь! – Виктор едва не сломал зубы. Все произошло быстро и так неожиданно, что оставалось только наблюдать за итогом.

Штопорящая «лавочка» наконец замедлила вращение, приподняла нос и потянула к паре Кота. Вторая, горящая, пикировала к земле. За ней распушился дымный хвост, и на этом фоне отчетливо белел лоскуток парашюта. Драться, пытаясь выместить перехватившую горло злобу, было уже не с кем – «мессера» благополучно растворились среди облаков…

Вечером они гуляли по деревенской дороге. Ровная, вся обсаженная тополями, она напоминала дорожку в каком-нибудь парке, только что без фонарей. Вместо фонарей светила луна. Ее желтый свет залил дорогу, положил поперек тени деревьев. С них сыпалась пожелтевшая листва, и вся прогулка проходила под аккомпанемент их тихого шелеста. Гуляя, целовались в тени, раскланивались с такими же парочками. Погода радовала, и многие высыпали на улицу, предпочитая луну и листья переполненным комнатам.

– Ты сегодня другой. Напряженный, задумчивый. – Таня чуть сбавила шаг. – Что-то случилось? – Она чувствовала его тревогу и ластилась, пытаясь отвлечь.

– Колька, обормот, все из головы не идет. – Виктор произнес это, скривившись, словно у него болели зубы.

– Но он же вернулся сегодня! Живой и здоровый. Ты же его уже вроде пропесочил. Я сама слышала…

– Это да, – Саблин протяжно вздохнул, – вот знаешь, говорят: «Мал клоп, да вонюч». Вот это именно про Кольку. Как ведомому цены нет, а стоит ведущим стать, так сразу чего-нибудь отмочит. Вот как сегодня…