За последние годы Пичужиным несколько раз предлагали продать квартиру. Мотивировка обычно бывала такая: вы купите себе две хорошие квартиры тут же, в центре города, ведь дочь у вас уже взрослая, наверняка хочет самостоятельности, и вас она наверное стесняет… Слушая такие рассуждения, Вика посмеивалась: в их необычной квартире был ещё один секрет. Благодаря ему, она и родители совершенно друг друга не обременяли. Дело в том, что ещё в довоенные годы предполагалось, что советские руководители высокого ранга могут иметь если не прислугу, то хотя бы домработницу. И в квартире существовала специальная – пятая – комната для такой работницы. Небольшое помещение примыкало к той комнате, которую как раз занимала Вика. Их разделяла дверь в виде арки. Здесь девушка устроила себе личную кухню. Газовой плиты, конечно, не было, но имелась микроволновка, электрочайник и маленький холодильник без морозильной камеры – такие ставят в торговых лотках. А также – стол, стул, шкафчик… Засиживаясь над проектами до поздней ночи, Вика могла и перекусить по быстрому, и капитально подкрепиться, не выходя на общую кухню и не тревожа родителей. Она знала, что мама спит очень чутко и легко просыпается, а ведь невозможно что-то приготовить, не звякнув чашкой или тарелкой. К тому же подсобная комната имела собственный выход в ту часть коридора, где находился туалет…

Эта квартира была единственной материальной ценностью семьи. Ни машины, ни загородной дачи, ни денежных накоплений они не нажили. В прежние времена не думали об этом, как и многие люди, называемые нынче презрительно «совками». Да, жизнь их тогда была проста и стабильна. В новые времена часто еле концы с концами сводили. Сейчас стало хватать на жизнь, даже вот на заграничную поездку отважились. Но и только. Бездна открылась перед Ниной Антоновной, когда она поняла, что поручилась перед банком именно квартирой! Юрист показал ей пункт в договоре, подчеркнув красным фломастером: «…собственной материальной недвижимостью…» А это и была квартира. Юрист обнадёжил: если когда-нибудь Тамара Петровна Семеренко будет найдена и арестована, и у неё обнаружится достаточно материальных средств, деньги Пичужиным могут быть возвращены…

– Как ты могла! – восклицал Анатолий, не замечая, что повторяет это уже наверное двадцатый раз.

Они сидели все втроём в гостиной: отец с дочерью на диване, а мама – отдельно в кресле, как изгой. Это был третий вечер из отведённой им недели. Уже были опрошены все юристы… Выхода не оставалось: надо было соглашаться на продажу квартиры.

– Взрослый человек, понимаешь, в какое время живём, и вот так беспечно!..

– Разве я думала… Господи! Просто сказать, что давно знаю человека, что доверяю ему…

Отец задохнулся от негодования:

– Не поверю, что ты никогда не понимала, что она тебя использует! Как сама хочет! Пользуется вашим общим дворовым детством, и использует.

– Да, Толя, да! Тома всегда была такая, корыстная. Всегда нами, подругами, манипулировала в свою пользу. Но ведь нам от этого плохо не было, подличать она не подличала. Просто никогда выгоды своей не упускала.

– И потом, папа, – вставила свои две копейки Вика, – мне кажется, она всегда была привязана к маме, уважала её. Кто бы мог подумать…

– А надо было думать! – Отец расхаживал по комнате с видом прокурора-обличителя. – Сама же говоришь – всегда была корыстная твоя Тома. А тут такими большими деньгами запахло… Я думаю, она и не собиралась ничего строить, сразу решила: хапну куш и смотаю за границу. Помнишь, когда-то давно она ещё Серёжу про Америку расспрашивала?

– Помню, – устало вздохнула мама.

– Ну вот. Подготовила всё заранее, прикинула: подружка Нина доверчивая, вникать в суть дела особенно не станет, подмахнёт договор не глядя!

– Та прав. Но вот… Толя, я всё думаю: а вдруг у Тамары большие долги были в этих криминальных структурах? Она и взяла деньги под видом кредита, чтоб рассчитаться? А теперь лежат где-нибудь закопанные в лесу она и её несчастный Руслан: и деньги забрали, и их устранили.

К удивлению Виктории, отец, подумав, согласился:

– Что ж, такое тоже может быть. Уж очень она у тебя была… или есть… азартная, рисковая эта Тамара. Но нам, девочки мои, от этого не легче. Что нам делать?

Ещё в первый день, когда пришло осознание того, как всё поворачивается, Нина Антоновна сказала с надеждой, обращаясь к мужу и дочери:

– Серёжа! Серёжа поможет нам… наверное…

Она посмотрела на Вику, ища её поддержки, ведь дочь совсем недавно была у брата.

Виктория отвела взгляд:

– Нет, мам, не стоит на него надеяться. Он бы помог, ты же знаешь Серёжу. Но как раз сейчас у него трудности… Проблемы всякие…

Не станет же она рассказывать маме о разговоре с Джудит, откровенно-предупреждающих интонациях: не просите у нас ничего, сама не дам и мужу не позволю!.. Нет, не надо родителям этого знать.

Может быть мама что-то почувствовала, а возможно поверила. Вздохнула:

– И правда, не будем напрягать Сережу, там, в Америке, тоже не просто жить…

Теперь, через несколько дней, они оставались в том же тупике.

– И что же нам делать? – повторил отец. – Неужели и правда отдавать этот долг? Продавать свою квартиру?

Повисла тяжёлая пауза. А потом Виктория сказала:

– Мы советовались с юристами, они нам выхода не оставили. Теперь нам надо получить консультацию работника банка. Не этого банка, у которого мы в должниках. Просто опытного, так сказать, банкира.