Она даже не может кричать. Крик рвется наружу, но тут же захлебывается в мощной волне удовольствия. Не родившись, попадает в резонанс с другим импульсом, с высвобождением. Получилось. С ним. Ошеломительный восторг сменяется покоем. Пустотой.

Андрей по-прежнему крепко прижимает Настю к себе, не давая упасть. На душе у него светло и спокойно. Справился. Сейчас точно все было настоящим, без поддавков и показной красоты. Естественно и откровенно. Со слезами и слабостью.

Больше она его не обманет.

Утро. Поздний ноябрьский рассвет хмуро глядел в окно. Задернуть занавески в спальне никто не догадался. Обитатель квартиры с вечера был сильно занят. Теперь, пробудившись, гостье приходилось отворачивать лицо от упрямого солнца. А оно удивленно смотрело на лежащих в кровати людей, будто спрашивало: "Как так?"

Настя не хотела просыпаться. Цеплялась за полудрему, но безрезультатно. Непривычная реальность будоражила новыми ощущениями и вопросами.

На что похоже утро после ночи любви? Первой, настоящей. Когда сорваны маски, но еще не прозвучало никаких обещаний. Еще нет уверенности и гарантий, а по телу разливается приятная слабость. Сколько раз они начинали и заканчивали за эту ночь, где и как - от одних воспоминаний становилось жарко.

Барская повернулась на бок, оперлась на локоть. Андрей еще спал. Залюбовалась. Воин в спячке: брови нахмурены, губы плотно сжаты. И лишь ладонь невинно, по-детски подпирающая щеку портила грозный вид. Вот он, ее непобедимый капитан. Упрямый, даже порой нахальный, но уже... Любимый.

Оставалось лишь поражаться себе. Взрослая женщина, независимая, часто циничная и редко - слабая. Переменилась. И вот уже глуповатая улыбка на лице. Саднящее губы, желание целоваться. И кожа, будто новая, светящаяся, нежная. Словно содрала с себя задубевшую, как панцирь, оболочку, и вся, от пяток до кончиков волос, стала уязвимой и чувствительной. Необычное чувство, волнующее. Страшно от этого не было. Без тяжелой брони оказалось так легко и воздушно. Рядом с ним. Он теплый и простой, как махровый халат. А когда не храпит, так вообще - сокровище.

Запечатать бы это время в конверт и запрятать в шкаф до худших времен. Тогда откроешь, вдохнешь и продолжишь жить, веря - счастье возможно. И его цена не имеет значения.

Останавливая поток непривычных мыслей, Настя сладко потянулась. Впереди новый день, и надо вставать.

Пересилить соблазнительное желание остаться в этой кровати навечно оказалось непросто. Спасала только одна мысль: о кофе, горьком и обжигающие горячем. Если кто-то и способен вернуть ей разум, так это он. А лучше с полноценным завтраком. Такой голодной она уже давно не просыпалась. Да и вообще, просыпалась ли когда-либо раньше... такой?

Осторожно, боясь разбудить любовника, Барская выпорхнула из кровати. Направилась в душ - смыть с тела последние следы сна.

***

Андрей резко открыл глаза. Запах. Нет. Дежавю. Этого просто не могло быть потому, что не могло! Кофе. Снова кофе. В его квартире, на его плите, в любимой турке.

"Придушу!" - единственное, что пришло на ум. Тратить время на одевание не стал. Уж голышом его точно не выставят за дверь. Из собственной квартиры!

Белая рубашка, голые ноги и еще влажные волосы - Анастасия Игоревна Барская, пританцовывая, бесшумно хозяйничала на кухне. Андрей чуть не присвистнул. Нет! Это была совсем не та дамочка, которая выперла его из своей квартиры в прошлый раз. Нынешняя Барская отличалась от прежней как день от ночи. Домашняя, доступная! Мужчина бесшумно потянулся, гордо выпятив грудь вперед. А все-таки хорошо было ночью! Так хорошо, что даже черт с ней, с рубашкой. Его. Последней чистой. Черт с ним, с кофе и всей этой кухней. Все успеется, а вот стол... До него они вчера как раз и не добрались. Не порядок. Остро захотелось наверстать упущенное.

Он еще немного постоял, смакуя собственные мысли, заинтересованно наблюдая за Настей. Рубашка, как назло, оказалась длиннее, чем следовало. А ведь так хотелось лицезреть, наконец-то, соблазнительную голую попу. Сколько ж уже можно изучать ее мельком или на ощупь?

Только Андрей решил сделать первый шаг, как женщина встала на носочки и потянулась за кружкой. Рубашка задралась, а дыхание Таранова остановилось. "Хороша!" - чуть не сказал вслух. Фантазии, одна пикантнее другой, понеслись перед глазами, как вдруг его осенила другая мысль, странная: "А если завтра будет не таким?". Сердце сжалось от незнакомого чувства, горьковатого, с еле ощутимым привкусом досады. Не к месту и не ко времени. Андрей резко втянул носом пахнущий кофе воздух. Реальность вернулась: белоснежная рубашка на обнаженной женщине, приятное возбуждение и удобный надежный стол. Наваждение исчезло.

– Милая, ты ведь не собираешься устроить мне "день сурка"?
– вместо "доброго утра" с порога заявил Таранов.

От неожиданности Настя чуть не пролила кофе. Искусством подбираться незаметно капитан владел в совершенстве.

– Доброе утро и тебе... милый, - от последнего слова чуть не рассмеялась. "Таранов" и "милый" - более неподходящего сочетания не придумаешь. И как вообще женщины умудряются так называть своих мужчин? Словно плюшевых мишек или британских котят. Уж этот самец точно не тянул на плюшевого или мяукающего.