– Новый тоже....

– Желательно!

И она начала рассказ. Часто сбиваясь, иногда замолкая, говорила о том, как осталась одна после гибели родителей. Шестилетняя эгоистичная избалованная девочка за одно мгновение превратилась в самое одинокое и потерянное существо на земле.

– Родители души во мне не чаяли, поздний ребенок, девочка...
– даже сейчас воспоминания о них навевали тоску.
– Их смерть казалась наказанием за все мои шалости и капризы. Тогда я еще не понимала, что не все в жизни зависит от воли людей. Что есть обстоятельства сильнее, но жуткое чувство вины словно приклеилось. За короткое время та маленькая девочка изменилась полностью. Кого-то деньги и свобода развращают, меня же они загнали в жесткие рамки. В футляр.

Андрей слушал, не перебивая, но что-то смутное, пока непонятное, противно скреблось на душе. Знал по себе, как дорого обходится напряжение и жесткий самоконтроль. Всего два часа игры порой были способны на корню истощить психику.

Настя же, не выходя за рамки собственного дозволенного, жила годами. Изо дня в день превращаясь в образцовую, идеальную во всем Анастасию Игоревну Барскую.

Грустная улыбка на миг озарила лицо женщины и погасла. Рассказ продолжился.

– Легко быть богатой наследницей. Тебе завидуют даже лучшие подруги, отрыты любые двери. Но мне было мало. Я стала настоящей леди - гордостью дядюшки, истинной Барской, - горько хмыкнула.
– Звучит, да? Идеал без права на слабости и изъяны. И ведь справлялась. Успешная карьера, красивый, выгодный брак. Муж-бизнесмен и безоблачное будущее.

На этом Настя умолкла. Предисловие закончилось.

– Пять лет брака, годы до него...
– она подняла глаза на люстру. Нелепый желтый абажур слабо пропускал свет. Плотная ткань запылилась, а нынешнему арендатору вечно было не до уборки.
– Андрей, я солгала тебе тогда, ночью.

Таранов весь напрягся. Такой резкий переход не предвещал ничего хорошего.

– Мне было хорошо с тобой, даже больше, чем хорошо...- изо всех сил сжала спинку ни в чем не повинного стула.
– Но главное я сымитировала. Притворилась.

Он остолбенел. Вот так новости! Сымитировала? Как так? Зачем? Только собирался открыть рот, чтобы задать ей трепку, но теплая женская ладошка запечатала губы.

– Я не могу, почти всегда...
– Настя уже не сдерживалась. Самое сложное - признание - уже произнесено. Дальше - проще.
– Знаю! Глупо, бессмысленно и зря! Но как иначе? Признаться, что вся эта внешность сплошной обман? Пустой пшик вместо сладкой конфеты!

Не задумываясь, она стянула через голову тонкий свитер, дрожащими руками расстегнула брючки, сбросила и их.

– Вот!
– провела руками по телу от плеч до бедер.
– Вот то, что видят все. Идеально, я знаю.

Андрей нервно сглотнул. Отвести взгляд от стройного женского тела, прикрытого лишь крошечными лоскутками кружевного белья, не удавалось. Высокая, маленькая, но упругая грудь, плоский живот, округлые, манящие бедра и кожа словно бархат. А ведь он еще помнил, каково это - обладать этим телом... Искушение плюнуть на все разговоры и перейти к настоящей проверке, было велико.

– Хочешь меня?
– будто издеваясь, Настя расстегнула крючки бюстгальтера и равнодушно бросила его на стол перед мужчиной.
– Трусы снимать не буду, но верь на слово: я уже влажная. Сервис на высшем уровне.

Лучше бы она его ударила. По лицу, наотмашь. Даже это было бы гуманнее. Багровея от ярости, Андрей сжал кулаки. Сдержался, хотя руки так и чесались отшлепать ее хорошенько, выбить всю эту дурь, что наговорила здесь о себе.

– Настя, ты хоть понимаешь, что несешь?
– он подошел вплотную. Глаза в глаза, дыхание у обоих учащенное, и густой аромат водки бьет по носу.
– Что за бред?

– Понимаю, Андрей. К сожалению, слишком хорошо понимаю, - она не сдвинулась с места. От холода кожа стала гусиной, а соски напряглись. Но она стояла, сверкала своими дико горящими глазами и говорила. То, что не слышал никто и никогда, то, что накипело и рвалось наружу.
– Я слишком часто за свою жизнь видела недоуменные взгляды и раздражение мужчин. Какой удар по самолюбию - не смогли удовлетворить женщину! С другими за пятнадцать минут на все про все удавалось, а с этой - нет. Фригидная! Клеймо! О, как же хорошо я знаю его горький привкус и запах одиночества!

– Какие-то глупые бабские обиды, - Андрей еще больше завелся.

– Обиды?
– крикнула, срывающимся голосом.

– Да, обиды. Не имеющие никакого отношения к реальной жизни.

– Очнись, Андрей! О каких отношениях может идти речь, когда в постели с мужчиной холодная рыбина? Когда прелюдия длится час, и никто не даст тебе гарантии, что все закончится, как надо. А ведь мужчинам надо! Супербизоны хреновы! Победители, - последние слова вырывались с бессильным стоном.
– Вас ведь, если не обмануть, развернетесь и уйдете, навсегда. Если ни с первой, так со второй неудачи. У вас эго чувствительное, не дай Бог подставить под сомнение свое могущество.

Жестко и хлестко. Настя била по цели со снайперской точностью. Мучительно припоминая, а случались ли неудачи у него, Андрей молчал. Неужели и там была ложь?

– Не мучайся, - хрипло, словно прочтя его мысли, ответила женщина.
– Все врут. Кто-то реже, кто-то чаще. Кто-то ложится под первого встречного, спасаясь от одиночества, кто-то имитирует, чтобы удержать лучшего. У твоих, уверена, даже шанса не было на честность. Ты слишком хорош, чтобы знать правду. Такими не рискуют.