– Отец, не стоит сожалеть о своем решении, – сказал Грегори. – Ты думал о маме. Ошибки не меняют главного: ты, матушка, я и другие дети – мы семья. Сильная, любящая семья. И с каждым днем она становится больше. И лучше.

Отец с матушкой обменялись нежными тайными взглядами.

– Грегори, сынок, – проговорил отец. – Я так рад, что ты точная копия Дэниела. С первого же дня было ясно, что тебя зачал он. И тот факт, что прошел целый месяц, прежде чем я осмелился консуммировать наш с Норой брак, – еще одно доказательство твоего происхождения. Твой размер, твое крепкое здоровье – ты был доношенным ребенком, парень, и плодом любви двух замечательных людей. Но ты и наш сын тоже – мой и моей дорогой жены. – Он схватил матушкину руку. – И то, что ты только что сказал, сверх всяких наших надежд подтверждает, насколько ты готов однажды возглавить дом Брейди. Мы страшно гордимся тобой.

– Да, дорогой, – кивнула матушка.

Грегори не знал, что сказать. Его переполняла признательность. Любовь. Радостное волнение по поводу будущего.

И тут он вспомнил, что должен сказать еще одну вещь.

– Я обидел Питера. Позволил встать между нами ложной ревности и чувству вины – вины за то, что я, возможно, занимаю его место в качестве твоего наследника, отец.

– Ты больше не должен так думать, дорогой, – молвила матушка. – Ты именно там, где тебе и следует быть. Так говорит закон, и так говорят наши сердца.

– Спасибо, матушка. Но я хочу, чтобы Питер узнал всю правду. Мне надо объяснить, почему я не позволял ему довериться мне. Я хочу получить его благословение как следующего в очередности на маркизат.

– Ему недолго быть вторым в очереди на маркизат, – усмехнулся отец. – У тебя непременно будет целый выводок сыновей.

– Это мое самое заветное желание, – ухмыльнулся Грегори. – А пока мне нужна его непоколебимая, искренняя поддержка, а я не смогу получить ее, пока он обо всем не узнает. Думаю, как только я изложу все обстоятельства, он увидит, что маму никто не осуждает. И ты сам сказал, отец, мое происхождение не имеет значения.

Отец с матушкой обменялись взглядами, потом снова посмотрели на Грегори.

– Думаю, это прекрасная мысль, – одобрил отец.

– Согласна, – сказала матушка.

– Если Питер вдруг огорчит тебя… – начал отец.

– Мы с этим справимся, – заверил его Грегори. – Нет ничего хуже тайн. – Он прошелся взад-вперед по комнате. – В сущности, не вижу причин, почему я не могу рассказать историю своего рождения всем братьям и сестрам. Она не более захватывающая и интересная, чем матушкина. Это станет еще одной семейной легендой.

– Он прав! – Матушка встала. – Почему бы и нет? – Она повернулась к лорду Брейди.

Последовало мгновение потрясенного молчания, а потом отец сказал:

– Да, почему бы и нет?

Все трое одновременно рассмеялись. Грегори не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько свободным, настолько готовым сделать шаг вперед и зажить настоящей жизнью.

– Это надо отпраздновать превосходным ирландским виски. – Отцовская радость была почти осязаемой, когда он вытащил свою фляжку, быстренько плеснул в три бокала, которыми хозяйка дома любезно снабдила своих гостей, и раздал их. – За новые начинания, – сказал он.

– За новые начинания, – в один голос повторили матушка с Грегори.

Они чокнулись и залпом осушили бокалы. Такова была одна из традиций Брейди.

Грегори улыбнулся.

Отец махнул на него рукой:

– А теперь ступай, и ни слова больше. Будет с тебя переживаний на сегодня – и за последние дюжину лет. Иди повидайся со своей любимой с легким сердцем. И если у нас больше не будет возможности увидеться с тобой наедине перед вашим отъездом, мы с матушкой желаем вам счастливого пути.

– Спасибо, – пробормотал Грегори и, быстро поцеловав матушку в щеку и хлопнув по спине отца, ушел к себе новым человеком.