Шрифт:
Подтынный живо поддакнул.
Соликовский долго в задумчивости теребил рукоять своей плети, скользя рассеянным взглядом по пустынной улице. Наконец снова глухо заговорил, обращаясь к Захарову:
– Тебе не приходилось воевать с коммунистами? Я с ними в двадцать первом году близко познакомился. Под Фастовом окружили мы одно село. Засела там горстка большевиков, человек тридцать. Четырнадцать раз поднимались мы в атаку, а ничего не могли сделать, пока не сожгли все село… Около десятка раненых взяли тогда в плен. Секли плетьми, кололи штыками – никто ни слова. Вывели их за околицу, наставили винтовки, смерть-вот она, а они поют «Интернационал»…
Захаров подозрительно покосился на Соликовского.
– Что-то я тебя не пойму. То у тебя немцы – сила, а то… Ты что, рвать когти надумал? Не к ним ли решил переметнуться? Нам с тобой, брат, деваться некуда. Забрались мы на крышу вагона, поезд мчится куда-то, куда привезет – не знаем, а спрыгнуть нельзя – расшибешься. Так будем ехать весело!
Он с силой толкнул ногой дверь ресторана, у которой их уже поджидал ухмыляющийся хозяин…
Никто из них в тот день ни словом не упомянул о злополучной бумажке, обнаруженной полицаем на двери хлебного ларька. Но мысли каждого неотступно весь вечер вертелись вокруг нее. Кто осмелился так открыто, дерзко бросить вызов гитлеровским оккупационным властям? И сколько их в городе, таких смельчаков?
Между тем автор этой одной из первых появившихся в Краснодоне листовки сидел на чердаке небольшого шахтерского домика и при свете чадящей коптилки снова и снова перечитывал страстные, жгущие сердце строки:
«Слушайте нас, дорогие друзья, молодые горняки и горнячки, верные сыны и дочери родного Донбасса! Славные патриоты Советской Родины!
Молодое поколение горняков – шахтеры Снежнянки, Чистяково, Макеевки, Гришина и Буденновки, металлурги Мариуполя, Сталино и Орджоникидзе, машиностроители Краматорска и Горловки героически сражаются в рядах бесстрашных красных воинов за родную землю украинскую. Не одному десятку отважных сынов украинского народа за мужество и отвагу присвоено звание Героя Советского Союза. По всем фронтам прокатилась слава о Герое Советского Союза – сыне героя гражданской войны луганце Григории Онуфриенко. В Донбассе, на Украине и по всему великому Советскому Союзу гремит слава о боевых делах шахтерских партизанских отрядов…
Молодежь городов и сел Донбасса! Каждый час приближает ваше освобождение от фашистского ярма. Вас зовет на борьбу с кровавыми фашистскими бандитами Советская Отчизна. Поднимайтесь все как один на великое всенародное восстание, идите в партизанские отряды! Уничтожайте врага днем и ночью! Разрушайте дороги, мосты и железные дороги, режьте телефонные провода, уничтожайте презренных изменников Родины. Не верьте брехне гитлеровцев. Помните, что Германией правят крупные капиталисты, цепными собаками которых являются Гитлер, Геринг, Гиммлер, Геббельс, Риббентроп, Розенберг и другие. Разъясняйте всем, кто такие фашистские правители.
Молодые партизаны и партизанки! Вперед! Уничтожайте всех без остатка гитлеровских захватчиков, расстраивайте планы фашистского командования, не поддавайтесь на фашистскую провокацию. Фашисты гонят советских людей на рабскую работу в Германию. Разъясняйте всюду, чтобы прятались и не шли в немецкий тыл, на каторгу наши люди. Помогайте им вырваться из рук фашистов!
Героическая молодежь советского Донбасса!
Поднимайтесь на вооруженное восстание против немецко-фашистских захватчиков!
К оружию, товарищи!
Под знаменем Ленина – Сталина вперед к победе!
Центральный Комитет Ленинского Коммунистического Союза Молодежи Украины».
Сережа Тюленин не раз уже читал это пламенное воззвание, которое было распространено по всему Донбассу незадолго до вступления фашистов в Краснодон. Он почти наизусть выучил весь текст. Сережа не был комсомольцем, но ни на миг он не сомневался, что именно к нему обращается Центральный Комитет комсомола в это трудное для Родины время, что именно в его помощи нуждается сейчас Отчизна. И, как мог, он старался помочь ей…
Случилось так, что он, один из самых отчаянных, самых боевых краснодонских хлопцев, не смог своевременно уйти из города и оказался на оккупированной врагом территории. В июне после окончания восьмого класса школы имени Ворошилова его вместе со многими жителями города послали на строительство оборонительных сооружений. Через месяц он пришел домой – похудевший, черный от загара и чем-то сильно озабоченный. Позвав своих дружков Володю Куликова и Леню Дадышева, долго шептался с ними.
А утром следующего дня в Краснодон ворвались фашисты.
Сережа стоял у калитки и смотрел, как по улице, вздымая клубы пыли, проносились мотоциклисты в странных рогатых касках; шли группами, громко переговариваясь, солдаты в расстегнутых мундирах, с засученными по локоть рукавами…
Сильно хлопнув калиткой, Сережа вошел в дом, черпнул кружкой из ведра в сенях, жадно напился.
– Сидел бы дома, сынок, – встревоженно сказала мать. – Таким только попадись на глаза…
Сережа не ответил. Взглянув на старшую сестру Надю, кивнул головой в сторону двери.