земле билась мать. Её отливали водой, пытались силой тащить к

повозке. Она рвала на себе волосы, ломала ногти, впиваясь в

землю, теряла сознание, изо рта с пеной вырывался звериный

вой:

– Гой-гой-гой-гой-гой! Дочіньку забули!!! …Нікуди не

поїду!... Пустіть!... Піду шукать! (Куда бы она пошла, если даже с

палкой едва передвигалась).

Дочь, залившись слезами, бросилась к матери: «Мамо, не

плачьте, я жива!» Увидев Катю, мать, уже от радости, вновь

лишилась чувств, а прийдя в себя крепко схватила за руку свою

младшенькую: «Нікуди од себе не пустю!» Тётя рассказывала –

бабушка, сидя на повозке два дня не отпускала её руки… Все

наблюдавшие сцену возвращения рыдали. Разве могли они

представить, что история с благополучным концом на долгой

дороге Великой войны будет всего лишь микроскопической

пылинкой в сравнении с Эверестом несчастья, отмерянного

судьбой всем вместе и каждому в отдельности. Судьба… В тот

раз вертихвостка была благосклонна к тёте. А может, всё-таки

мать своим горем и отчаянным сопротивлением отъезду

задержала обоз и тем спасла своё дитя? Кто знает. В чём я уверен

непоколебимо – сама она бы не выжила. Ведь даже в 19 лет, по её

же признанию, «… коло мамы и сестри все була маленькою».

Росла робкой, застенчивой, очень ранимой, доверчивой,

Валерий Варзацкий

смешливой. С редких фотографий юности смотрит милое,

светлое личико сельской простушки, которую только ленивый

кавалер не обманет. Вспоминая, со спокойной уверенностью

говорила: « Що там казать – без них я б зразу вмерла. Ни нада

було ни німців, ни руминів».

В то же время, хоть кощунственно это признавать, война,

при всей своей адской сущности, имеет и положительные

стороны. Одна из таких сторон - ускоренная кристаллизация

человеческой личности. Опасность, инстинкт, жажда жизни

преобразуют человека, заставляют действовать так, как он и сам

от себя не ожидал. Окопы и «марафонский забег» в Доманёвку

стали первыми высотами, покорёнными дивчиной на пути к

тяжкой самостоятельной жизни. Первый Поступок, как и первая

любовь, никогда не забывается. Она всю жизнь помнила свой

духовный взлёт под Врадиевкой. Тогда впервые почувствовала,

что может управлять собственной долей. Сколько раз ещё

чувство самостоятельности, постепенно превратившееся в

уверенность, будет выручать её, одному Богу известно. Ясно

только, что борьбу за выживание себя, семьи, многих близких,

оказавшихся рядом с ней в эвакуации, Катя выиграла. Но об этом

скажу позже.

…Между тем, сидящие на повозках начали кричать: «Та

поїхали вже! Що ми німців дожидаємося?!» Уезжающим каждая

минута промедления грозила смертью. Ведь эвакуировались

работники партийных и советских органов, коммунисты, евреи.

Возглавлял обоз единственный в его составе мужчина –

председатель райисполкома, еврей Александр Калинович

Шойхет. Задача № 1 – переправа через Южный Буг. Но до неё

ещё целых 20 километров!

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

Под бомбёжками, теряя людей и лошадей, сквозь змеиный

шёпот провокаторов (Возвращайтесь домой!) и безумный ужас

паники (Окружили!), обворованные и ограбленные приползли в

Ростов-на-Дону.

Потом:

«…підводи з кіньми забрали, а нас погрузили в вагоны, такі, що

скот перевозять». Потом «… пливли на пароході по морю, знов

їхали поїздом, тікыи вже через писки и оказались аж в

Маргелані».

Расселяли у местных жителей. Нашу семью и ещё

нескольких хороших знакомых, всего 10 – 12 человек втиснули в

мазанку из одной комнаты. Спали на глиняном полу. Варили,

если было что, на костре, в казане хозяина. Мылись, стирали в

арыке. Неприятно удивило, что там же местные, мужчины и

женщины, после исправления естественных надобностей,

подмывались. С одной стороны – гигиена, не свойственная