Вздохнув, княгиня продолжила:

— Я долго не могла решиться на этот разговор и всё откладывала его. Наутро мы с его сиятельством графом Бахметьевым, собирались уезжать, потому мне пришлось пройти в покои супруга и сказать ему обо всём. По пути я встретила нашего лакея Григория. Он нёс графин с подогретым вином. Мой покойный супруг обыкновенно перед сном выпивал бокал-другой. Я посчитала, что мне не нужны свидетели подобного разговора, потому забрала у него поднос и сама отправилась в спальню к Ивану Павловичу. Помню, как наливала вино в бокал, он выпил его. Я сказала, что намерена признаться ему в том, что оставляю его. Иван Павлович стал кричать на меня, а потом ему сделалось дурно. Заглянул его камердинер Фёдор, я попросила его вызвать доктора. Пока ждали господина Куницына, Иван Павлович скончался.

— Таким образом, графин с вином вам отдал лакей? — уточнил Турмалинов.

— Да, так и было, — кивнула Вера. — У меня не было причин желать смерти супруга, — тихо добавила Вера.

— Вы единственная наследница? — поинтересовался Аркадий Петрович.

— До вчерашнего дня я именно так и считала, — нахмурилась Вера. — Вчера из Пятигорска приехал бывший адъютант графа Бахметьева и привёз брачный договор… — Вера замялась. — Договор был заключён между князем Одинцовой и моей опекуншей княгиней Уваровой.

— Могу я взглянуть? — попросил Турмалинов.

— Разумеется, — поднялась с кресла Вера и направилась в кабинет Бахметьева.

Взяв со стола Георгия конверт с документами, она вернулась в гостиную и протянула его следователю. Турмалинов принялся шелестеть бумагой, бегло просматривая документы.

— Любопытно, — оторвал он взгляд от бумаг.

Вера похолодела, в руках Турмалинов держал письмо княгини Уваровой, то самое, вскрыть которое надлежало после её смерти. Она совершенно забыла о нём.

— Я знавал вашего отца. Вот уж не думал, что у князя Уварова могут иметься подобные тайны.

— Уверяю вас, к делу это не относится, — постаралась говорить, как можно спокойнее Вера.

— Так что же с наследством? — напомнил ей о прерванном разговоре Турмалинов.

— Поручик Адземиров сообщил, что племянник моего супруга объявил себя его наследником, тогда как…

— Он не мог того сделать по условиям брачного договора. А ведь это мотив, — чуть заметно улыбнулся следователь.

— То есть вы желаете сказать, что…

— Что у этого человека была причина желать смерти вашему супругу, — закончил следователь. — Вы не возражаете, коли я возьму бумаги изучить на досуге? Обещаю всё вернуть в целости и сохранности.

— Конечно, вы можете их взять, — принялась складывать документы обратно в конверт Верочка.

— Позвольте ещё один вопрос? — принимая из её рук конверт, осведомился следователь.

— Спрашивайте, — пожала плечами Вера. — Мне нечего скрывать.

— Кроме вашего происхождения, — иронично заметил Турмалинов. — Что ж, ситуация сия мне вполне понятна. Я обещаю сохранить вашу тайну. Но спросить я вас хотел о том, как эти документы попали к адъютанту графа?

— Моя горничная Катерина принесла их. Караулов рассчитал её, а она, убираясь в моих покоях, нашла документы и отнесла Адземирову.

— Отчего именно поручику Адземирову?

— Амин Назирович… — Вера опустила ресницы. — Адземиров был влюблён в меня, и Катюша посчитала, что он сможет помочь.

— Что ж, Вера Николавна, боюсь, многое ещё не ясно, и мне есть над чем поломать голову, — откланялся Турмалинов. — Бумаги я верну вам на следующей седмице. Слышал, что господин Ивлев взялся представлять ваши интересы?

— Да, так и есть, — подтвердила Верочка.

— Иван Сергеевич хороший адвокат, но практики по уголовным делам не имеет. Но коли мои подозрения оправдаются, он вам и не понадобится.

Попрощавшись с княгиней, Турмалинов отправился к себе. В Участке было всегда довольно многолюдно и шумно, а ему необходима была тишина, дабы ничто не нарушало ясность мысли. Как он и предполагал, княгиню вынудили оговорить себя, но одних только его предположений будет явно недостаточно. Дело обрастало множеством любопытных подробностей, которые были совершенно не интересны жандармерии, но могли в корне переломить ход расследования. «Княжна Уварова! Кто бы мог подумать?» — качал он головой.

О трагической смерти князя четыре года назад ещё долго судачил весь Петербург. Преступника так и не нашли, списав убийство на дело рук поднимавшего голову движения народовольцев. Чутьё подсказывало Турмалинову, что дело княгини Одинцовой каким-то образом связано с тем давним убийством. Мысль сия неотвязно крутилась у него в голове. Всему причиной стало поспешное замужество княжны с человеком весьма преклонных лет, почти сразу после убийства её отца. К тому же посредницей выступила её бабка. Здесь явно что-то было нечисто, но тем интересней для Турмалинова было распутать сей клубок.