Да и потом, единственным, кто мог бы сейчас помочь, был Патч. А я не могла связаться с ним.

Я лежала и смотрела, как мимо меня пробегают ноги, много ног. Энди Смит вылез из-за дивана и тоже испуганно рванул к входной двери.

Я чуть подняла голову, совсем чуть-чуть, чтобы только видеть падшего ангела. Было темно, но я разглядела очень худого, высокого, с голым торсом мужчину. А еще – два почти безумных, горящих в темноте глаза.

Это был тот же парень, что и в «Дьявольской суме», а потом в лесу. Который искал меня. Его тело было покрыто иероглифами, и они как будто странно извивались и вибрировали, словно через них проходили невидимые нити. И я была уверена, что они шевелятся в такт его дыханию. А еще мой взгляд все время возвращался в маленькой круглой ране у него на груди.

– Я Барух.

Он произнес это как «Бароух».

Я забилась в угол комнаты, морщась от боли.

– Хешван начался, а у меня до сих пор нет своего вассала-нефилима, – продолжал он, причем голос его звучал даже вполне дружелюбно, вот только в глазах не было света. Ни света, ни тепла.

От избытка адреналина ноги у меня стали тяжелыми и негнущимися. Особого выбора у меня не было: я была слабее. Я не могла драться с ним. Если бы только попыталась, он тут же позвал бы своих приятелей, а их было много. Я на чем свет стоит ругала сейчас маму за то, что она прогнала Патча, ведь он был так нужен мне! Я не смогу справиться одна. Если бы Патч был здесь, он бы знал, что делать.

Барух медленно облизнул губы:

– Лидер нефилимской армии… что же мне с тобой сделать?

Он снова проник в мой мозг. Я чувствовала, как он делает это, но не могла сопротивляться. Я слишком устала, чтобы бороться. Следующее, что я помню, как я подползла к его ногам и покорно легла, словно собака. Он пнул меня ногой, хищно глядя на меня сверху вниз. Ответить ему, попытаться договориться с ним я не могла – челюсти у меня были крепко сжаты, как будто их сшили прочными нитками.

«Ты не можешь противостоять мне, – прошептал он в моем мозгу, гипнотизируя меня и лишая меня воли. – Ты не можешь отвергнуть меня. Ты будешь делать все, что я скажу».

Я безуспешно пыталась не слушать его голос. Если бы мне только удалось избавиться от его контроля надо мной, я все-таки могла бы бороться. Это был мой единственный шанс.

«Каково это, быть новообращенным нефилимом? – продолжал он холодным, полным презрения голосом. – В этом мире нет места нефилимам, у которых нет хозяев. Я буду защищать тебя от других падших ангелов, Нора. Отныне и навсегда ты принадлежишь мне».

– Я не принадлежу никому, – пробормотала я, каждое слово давалось мне с огромным трудом.

Он вздохнул, протяжно и медленно, и это было похоже на удар хлыста.

– Я сломаю тебя, малышка. Вот увидишь, я тебя сломаю, – прорычал он.

Я посмотрела ему прямо в лицо:

– Ты допустил большую ошибку сегодня, Барух. Ты допустил большую ошибку, придя за мной.

Он ухмыльнулся, сверкнув белоснежными зубами:

– И я собираюсь получить удовольствие сполна.

Он приблизился ко мне на шаг, от него шел поток энергии. Он был почти так же силен, как Патч, только в Патче я никогда не чувствовала этой жажды крови. Я не знала, как давно Барух был изгнан с небес, но совершенно не сомневалась, что теперь он служит злу верой и правдой, отдавая всего себя.

– Принеси клятву верности, Нора Грей, – приказал он мне.

Я не собиралась давать клятву верности. Я готова была сопротивляться до последнего и не дать ему вытянуть из меня ни слова. И не важно, какие страдания он мне собирался причинить, как он собирался меня пытать – я была готова ко всему. Но одной моей решимости было явно недостаточно – мне нужен был план действий, и как можно быстрее.

«Ты должна вторгнуться в его разум», – скомандовала я себе.

Данте считал управление чужим разумом моим главным оружием, он говорил, что я делаю это лучше всех нефилимов, которых он когда-либо знал. Мне удалось обмануть Патча.

Я могла сделать это и с Барухом.

Я создала свою собственную альтернативную реальность и внедрила ее в сознание Баруха так быстро и так глубоко, что он даже не понял, что происходит.

Не слушая его гипнотизирующий голос, я вошла в его разум. Моя уверенность в успехе этого мероприятия была во многом основана на том, что я употребляла «дьявольскую силу» – своим силам я доверяла не в полной мере, но «дьявольская сила» делала меня во много раз могущественнее, усиливая все мои таланты, в том числе и способности к управлению чужим сознанием.

Перемещаясь по темным, извилистым коридорам мозга Баруха, я устраивала один взрыв за другим. Я работала с максимальной скоростью, понимая, что, если допущу ошибку, если дам ему хоть малейшее основание думать, что это я ковыряюсь в его мыслях, если он хотя бы допустит возможность моего присутствия… мне конец.

Я знала, чего он может опасаться. Нефилимы.

И вбросила в его разум образ: «Армия Черной Руки!» Я нарисовала у него в мозгу четкую и реалистичную картинку: вот в комнату врывается Данте, а за ним – двадцать, тридцать… нет, сорок нефилимов. Он мог видеть их горящие ненавистью и бешенством, налитые кровью глаза и сжатые кулаки. А еще я сделала так, что он видел, как нефилимы одного за другим утаскивают в плен его соратников, падших ангелов.