– Не дело зампотеха рассуждать на такие темы, но ротный, он везде ротный. Если есть система управления, если есть организация службы, то, где бы он ни находился, порядок будет. Так я говорю, замполит?

– Так, товарищ майор.

– А тут представление на орден, да еще на второй.

– Литвинов перед строем офицеров заявил, что Ремизов ему жизнь спас. И Кашаев, предыдущий командир, поддержал его, отдал распоряжение подготовить документы.

– Ну, ты бы еще вспомнил царя Гороха. И где Кашаев, мы знаем. Мордасов – командир полка. Пора перестраиваться, товарищи офицеры, восемьдесят пятый год на дворе. Пора, пора наводить порядок. И прежде всего в умах. Батальон должен стать лучшим в полку. Начальник штаба, а с дневальными надо разобраться, а то твой третий орден мимо носа проплывет. – Филиппов отрывисто засмеялся своей шутке. – Серега, почему до сих пор у комбата не налито, не спи за столом, замерзнешь.

– Пост! Подъем! Тревога! – Ремизов выдержал паузу, убедился, что первые солдаты, сунув ноги в ботинки, схватив что-то из формы, выскакивают из блиндажей. – Противник обнаружен в районе ориентира номер один!

Красная ракета взвилась в небо и, разбрызгивая искры, стала медленно опускаться в секторе север-северо-восток, в направлении на этот ориентир. Мимо в трусах и шлепанцах с автоматом пролетел Оспанов, следом, стараясь не отстать от друга, такой же голый, Дуйсембаев, за ними уже в полевых брюках Фещук. Раскроив напополам черное небо и черные горы, высветив огневую позицию и голые плечи наводчика, две желтые струи зенитных снарядов ушли в плановую цель.

– Четырнадцать секунд! Отлично! Расчету зенитной установки прекратить огонь! – Ремизов, стоя на командном пункте, щелкнул секундомером, взял автомат, снаряженный патронами с трассирующими пулями, нашел по вбитым в бруствер колышкам направление на четвертый ориентир. Оранжево-красная трасса воткнулась в ночь, туда, где днем хорошо видна трещина в скальной породе в хребте напротив.

– Перенос огня! Ориентир четыре! Расход патронов – полмагазина!

С запозданием, выдав из раструба сноп огня, выстрелил гранатомет. Реактивная граната одинокой красной точкой пошла в ночь и взорвалась, не достигнув цели, на предельной дальности сработал самоликвидатор.

– Минометному расчету! Одной миной! Огонь!

Хлопнул стартовый заряд – мина пошла. Несколько секунд ожидания, и белая вспышка разрыва на мгновение вырвала из темноты скальную породу.

– Фещук, передай по цепи. Отбой тревоги. Сбор на командном пункте.

Когда весь пост собрался, за исключением трех часовых, Ремизов вывел из строя расчет зенитной установки.

– За образцовое выполнение учебно-боевой задачи рядовым Оспанову и Дуйсембаеву объявляю благодарность.

– Служим Советскому Союзу! – смущенно ответили солдаты, не ожидавшие за свой солдатский труд ничего, даже благодарности.

– Теперь подведем краткий итог: действовали организованно, в норматив уложились. Полный разбор проведем утром в порядке тактических занятий. Посту отбой.

Офицеры отправились в свой блиндаж. У них, как и у часовых, смена постов. Ремизов по природе «сова», он мог бы не спать долго, пока горит подвешенная над столом керосиновая лампа, пока различимы буквы в раскрытой книге Зенона Косидовского о четырех евангелистах. Кондрашов – «жаворонок», дальше дежурить ему. Выходит, что они удачно дополнили друг друга. Два офицера – это легко. Это значит, что твоя спина прикрыта напарником, что любая задача по плечу.

– Удачная тренировка.

– Да, кое-чего мы с тобой добились. Теперь будем наращивать качество.

– Куда ты все гонишь и гонишь? Зуб даю, такой боевой подготовки, как у нас, нет ни на одном посту, ни в полку, ни в дивизии.

– С зубами не торопись. Нормальная боевая подготовка. Кстати, в первом батальоне есть один взводный, у него не хуже нашего поставлено. Так-то.

– А-а, Хворостовский. Газеты вслух читать мы тоже умеем.

– Что Хворостовский? Он прав, у солдата не должно быть времени для дурных поступков.

– Но нам-то куда дальше? Мы и так каждую ночь как летучие мыши.

– Как будто тебе это не нравится. Мы с тобой офицеры, и занимаемся своим делом, вырабатываем у бойцов условный рефлекс на команду, на боевой приказ. И вышибаем из них страх. Наращивать есть что. Они на позиции голые бегут, без снаряжения, ночью уже холодно, скоро зима. А если бой? Вопрос. А если минометный налет, если ДШК брить начнет? Мы головы поднять не сможем. Вопрос. Надо и позиции лучше оборудовать и окопы углублять до полного профиля.

– У нас длина поста триста метров. На штык копнул, а там уже камень.

– Нам спешить некуда. Методично, день за днем. И мы выстроим крепость.

Подъем на посту поздний, сказывается специфика службы, половина личного состава ночью несет боевое дежурство, и тем не менее ежедневно в девять утра пост строится для развода на занятия. Солнце греет коричневые горбы хребтов, Сегень, нештатный повар, а не только писарь, заканчивает греметь посудой, Кондрашов произвел доклад оперативному дежурному полка.