– Но… Договаривай, договаривай.

– Это очень ответственно. У меня нет опыта. Я думаю, что к роте еще не готов.

– В сорок первом, в сорок втором ротами сержанты командовали, а лейтенантам, юнцам, батальоны доставались, вот как было. – Сафонов произнес это патетически, с легкой ноткой ностальгии, как будто это он и был тем самым далеким юнцом. – Ну что ж, зато честно. А что ты скажешь, командир полка?

– Товарищ генерал, – Чигирин порывался встать, но Сафонов его удержал, – оба офицера хорошо зарекомендовали себя в боевых действиях. Что касается Ремизова, имеет большой опыт, участвовал во всех операциях полка, а вчера, действуя в сложной тактической обстановке, в отрыве от главных сил, показал себя с лучшей стороны, не допустил потерь среди личного состава.

– Хорошо. Мне все ясно. Лейтенант Ремизов!

Молодой офицер быстро поднялся с лавки, и его никто не удерживал, потому что демократическая часть беседы закончилась.

– Есть предложение назначить вас командиром шестой роты. Рота в тяжелом положении, это вы знаете, утром она в составе батальона отправится на операцию. Мы не можем подталкивать вас к поспешному решению, но и для долгих размышлений времени нет. Вы согласны принять на себя командование шестой ротой?

– Товарищ генерал…

И до начала разговора Ремизов знал, зачем их с Марковым вызывал командир полка, но чтобы командир дивизии лично заинтересовался этим вопросом, он, конечно, не мог и представить. Выходит, их здорово припекло там, на Олимпе. И вот теперь, вслушиваясь в долгие паузы, он прекрасно понимал, как не хочется Сафонову назначать ротным его, молодого, зеленого. Они же расписываются в своем полном бессилии, у них, больших боссов с шитыми звездами на погонах, нет выбора, у них даже старших лейтенантов не осталось в запасе. И вот теперь надо отвечать на вопрос. Нет сомнений, быть командиром – значит принимать решения самому, значит иметь широкие горизонты свободы. В противном случае постоянно уповать на Бога, чтобы он дал побольше ума твоему начальнику, и со страхом ожидать, что однажды, в трудную минуту, этого ума все-таки не хватит. Конечно, он был согласен, тем более что где-то в глубине вызревала и еще одна крамольная мысль, признаваться в которой ему не очень хотелось: карьеру делать никогда не рано.

– …Я согласен.

– Я и не ожидал другого ответа. Успехов тебе, лейтенант, и удачи.

– Служу Советскому Союзу, – с пересохшим горлом ответил молодой офицер.

– Чигирин, после обеда представьте шестой роте ее нового командира, приказ о назначении будет подписан завтра.

Генерал, а следом и командир полка – направились к штабу, а Ремизов продолжал стоять, слегка обалдевший от той стремительности, с которой делается история, и все еще ощущая крепкое генеральское рукопожатие. К Чигирину подошел начальник строевой части, ждавший командира во время всего разговора неподалеку, в тени кустарника. В руках он держал личное дело лейтенанта Ремизова.

– Товарищ подполковник! Его нельзя назначать на должность, вы посмотрите на аттестацию. Он же нарушитель воинской дисциплины.

– Сюда только нарушители и попадают, от них больше толку.

– Но это же личное дело офицера, это – документ!

– Вот что, умник, завтра сам возглавишь шестую роту, а потом посмотрим, какую аттестацию писать на тебя.

На построении роты, после того как командир полка, а затем и командир батальона представили личному составу нового ротного, сказали подобающие напутственные слова, Ремизов обошел две шеренги своего войска, оглядел каждого солдата, запоминая лица и оценивая экипировку, и ничему не удивился. Серые, пропыленные, уставшие теперь уже его бойцы были не лучше и не хуже тех, что он оставил в пятой роте. Они без особенной радости, но с интересом изучали нового ротного, пытаясь заранее понять, что теперь изменится в их службе. Но, если честно, разве поймешь этих начальников, ведь служил у них нормальный взводный Москаленко, а его зачем-то отдали в пятую командиром, а теперь к ним из пятой взамен прислали другого командира. Чехарда какая-то.

– На рассвете выходим в Пьявушт. Мы там бродили летом, местность для нас не новая. Операция продлится дня три, недолго. Поближе познакомимся по возвращении. Заместителям командиров взводов представить списки личного состава, идущего в рейд, организовать чистку оружия, проверять буду сам, получить боеприпасы и сухой паек. Вопросы?.. Вопросов нет. По мере готовности каждый замкомвзвода представляет свое хозяйство полностью, вместе с теми, кто остается в расположении роты. Задача ясна? Все, личный состав в вашем распоряжении.

Отправив взводы готовиться к выходу, Ремизов смог наконец осмотреться, раньше он никогда не заглядывал ни на позиции шестой роты, ни в казарму, поскольку у него с Гайнутдиновым отношения так и не сложились.

– Товарищ лейтенант, замполит шестой роты, лейтенант Черкасов. Представляюсь по случаю вашего назначения на должность командира шестой роты.

– Коль, ты что? Заканчивай спектакль.

– Я должен тебе представиться официально, я теперь твой заместитель.

– Ну что, заместитель, пойдем в дом, расскажешь о людях. У меня никакого представления о роте нет. После того как «полковника» не стало, Москаль в отпуск ушел, а там и Фома под пулю угодил, я с вами, с соседями, всякую связь потерял.

Знакомство длилось весь вечер. Зашли и доложили о состоянии работы старшина и техник роты, потом по очереди представлялись заместители командиров взводов, оставшиеся без своих офицеров, докладывали о наличии людей в строю для завтрашней операции, представляли списки с закреплением оружия. Почти по-свойски заглянул на огонек рядовой Яресько.

– Товарищ рядовой, это ротная канцелярия, а не коммунальная квартира, вам что?

– У меня тут вещмешок лежит и автомат. Ну, и так, познакомиться. Может, вам что-нибудь потребуется.