Внезапно Мэггс оказалась рядом с ним.

– У тебя кровь. По спине расплывается темное пятно.

Годрик ничего не ответил. Он просто стянул через голову пеструю блузу, под которой оказалась простая белая сорочка.

– Иди сюда.

Время работало против них.

Очевидно, Мэггс поняла, что причиной такой спешки являлась не только кровоточащая рана.

– Что случилось?

– Нас вот-вот остановят драгуны, – мрачно ответил Годрик, усаживая жену к себе на колени так, чтобы она оказалась лицом к нему. – Если они узнают, что я Призрак, нам несдобровать. Ты понимаешь?

Она была умной и смелой, его жена. Ее глаза расширились от ужаса, но она понимающе кивнула.

Экипаж уже замедлял ход, а за окном замаячили силуэты всадников. Мэггс слышала, как они о чем-то спрашивают кучера и как тот отвечает на вопросы.

– Хорошо, – произнес Годрик, – а теперь подыграй мне.

Он вытащил из-за голенища сапога кинжал и разрезал им платье на груди жены вместе с корсетом и сорочкой. Любая другая женщина закричала бы от ужаса и возмущения – ведь платье было очень дорогим и красивым, – но Мэггс просто изумленно наблюдала за действиями мужа.

Годрик отвел в стороны края испорченного наряда, и его взору предстали восхитительные полные груди с темно-розовыми сосками. Если бы речь шла только о его жизни, он бы воспользовался случаем и наслаждался зрелищем долго и неспешно. Но в опасности оказалась жизнь Мэггс. А если не жизнь, то репутация. Ведь если его повесят как убийцу, от нее отвернутся все.

Поэтому Годрик притянул жену к себе и наклонил голову в тот самый момент, когда чьи-то руки уже брались за ручку дверцы. Годрик накрыл губами темный сосок, и его тут же окутал аромат женского тела и апельсинов. Он видел, как бьется жилка на нежной шее Мэггс. Она так напоминала ему запертую в клетке птичку, что если б его рот не был занят, он непременно рассмеялся бы.

Его плоть воспряла.

Дверца экипажа отворилась. Годрик почувствовал, как вздрогнула Мэггс, а потом выгнулась и провела рукой по его стриженым волосам.

– Что… – раздался громкий повелительный голос капитана драгунов.

Годрик поднял голову, гневно прищурившись и прижимая жену к груди, чтобы прикрыть ее наготу. Мэггс же смущенно охнула и уткнулась лицом в его плечо.

Наигранный гнев вдруг сменился настоящим.

– Что все это значит, позвольте вас спросить? – прорычал он.

Годрик сомневался, что капитан Тревельон способен краснеть, но будь он проклят, если щеки вышеозначенного капитана не потемнели от залившей их краски смущения.

– Я… э… капитан Джеймс Тревельон. Мне поручено поймать Призрака Сент-Джайлза. Одному из моих людей показалось, будто бы Призрак сел в этот экипаж. Если вы…

– Мне нет никакого дела до того, кого вам поручено поймать, – прошипел Годрик. – Убирайтесь из моего экипажа, пока я не выколол вам глаза и…

Но Тревельон уже закрывал дверцу, бормоча извинения.

Мэггс выпрямилась.

– Подожди, – пробормотал Годрик, проводя ладонью по ее гладкой обнаженной спине.

Да, Тревельон покраснел, но он был хитер как лисица.

Лишь когда экипаж снова тронулся в путь, Годрик позволил жене соскользнуть со своих колен.

– Это было очень умно с твоей стороны, – прошептала она. – Как спина?

– Ничего страшного, – шепотом ответил Годрик. Никто не мог услышать их голосов за скрипом колес, и все-таки они чувствовали, что лучше соблюдать предосторожность. Взгляд Годрика упал на грудь Мэггс. Один сосок потемнел и поблескивал от оставшейся на нем влаги. Годрик отвел глаза и судорожно сглотнул. – Прости, что испортил тебе платье.

– Не будь глупцом, – возразила Мэггс, хотя Годрику показалось, что ее щеки порозовели. Почему она выгнулась навстречу его губам? Было ли это неподдельное восхищение, или же она играла отведенную ей роль? – Позволь осмотреть твою спину.

Годрик вздохнул и, поморщившись, наклонился вперед. За то короткое время, что он сидел, прижавшись к подушкам, кровь начала подсыхать. Но теперь рана снова открылась, и он чувствовал, как стекают по спине горячие струйки.

Мэггс судорожно втянула носом воздух.

– У тебя вся спина в крови.

Ее голос заметно дрожал.

– Рана несерьезная, – поспешил успокоить жену Годрик. – Я уже давно понял, что кровь выглядит более устрашающе, чем сама рана, из которой она сочится.

Во взгляде Мэггс читались беспокойство, сомнение и любопытство.

Она прижала что-то к ране, вызвав новую вспышку боли. Экипаж подскочил на кочке, и, когда одна грудь Мэггс легла ему в руку, Годрик на мгновение прикрыл глаза.

– Годрик, – обеспокоенно прошептала Мэггс. – Годрик!