Годрик поднес к губам бокал и отвел взгляд, словно хотел избежать ответа на вопрос.

– Обычно я посещаю кофейню Бэшема.

Бабушка Элвина сдвинула брови, и Мэггс охватило недоброе предчувствие: эта пожилая леди всегда была весьма резка в высказываниях.

– Ужасные заведения эти кофейни. Там всегда накурено, посетители читают бульварные листки. Более того – туда захаживают женщины с весьма определенной репутацией.

– Кофе там тоже подают, – с непроницаемым лицом добавил Годрик.

– Кофе… Ну и что? Я… – Бабушка Элвина не успела договорить, потому что Мэггс поспешила ее перебить:

– Как себя чувствует сегодня Ее Светлость?

Годрик бросил на нее ироничный взгляд, на который Мэггс предпочла не обращать внимания.

– Я заметила, что она ест с аппетитом.

– Ее Светлость весь день лежала. И дышала она при этом ужасно тяжело. Этот ребенок чрезвычайно ее утомил. Преследовал бедняжку повсюду. – Бабушка Элвина задумчиво воткнула вилку в морковь. – Малыши милы, но так неряшливы. Если бы только можно было запереть их куда-нибудь. Особенно когда рядом находятся такие чувствительные существа, как Ее Светлость…

– Например, в клетку? Это вы хотите сказать? – невинно захлопала глазами Сара.

– Или привязать веревкой к воткнутому в землю колу, – добавил Годрик.

Все посмотрели на него.

Губы Сары заметно задрожали.

– Но что делать, если они находятся в помещении?

Годрик вскинул брови. При этом выражение его лица оставалось мрачным, как и прежде.

– Нечего им там делать. Пусть лучше гуляют на свежем воздухе. Но раз уж вы взяли с собой ребенка в гости, лучше надеть на него шлейку и привязать к вбитому в стену крюку.

Брови бабушки Элвины вот уже в который раз сошлись на переносице. Все знали, что у нее совершенно отсутствует чувство юмора.

– Мистер Сент-Джон!

Годрик повернулся к ней, исполненный внимания.

– Мадам?

– Не могу поверить, что вы советуете привязать ребенка к стене.

– О нет, мадам, – возразил Годрик, наливая себе еще вина. – Вы неверно истолковали мои слова.

– О, какое облегчение…

– Я хотел сказать, что ребенка нужно повесить на стену. – Он доброжелательно посмотрел на пожилую даму. – Как картину, знаете ли.

Мэггс пришлось прикрыть рукой рот, ибо смех бурлил у нее в груди и рвался наружу. Кто бы мог подумать, что ее сухой, угрюмый муж способен на такие возмутительные шутки?

Мэггс подняла глаза, и у нее перехватило дыхание. Годрик наблюдал за ней, потягивая вино, и у Мэггс вдруг возникло странное ощущение, что он дразнит бабушку Элвину лишь для того, чтобы развеселить ее, свою жену.

– Годрик, – укоризненно произнесла Сара.

Годрик повернулся к сестре, и Мэггс заморгала. Между братом и сестрой существовала тесная связь. Это было понятно с первого взгляда.

Как бы Мэггс хотелось иметь хоть какие-то точки соприкосновения с Годриком! Она подумала о том моменте, когда ляжет с ним в постель и сделает то, что делала лишь с единственным мужчиной. С тем, кого любила. Заставить совершенно незнакомого человека переспать с ней – задача не из легких. Если бы существовал иной способ получить желаемое, Мэггс с радостью ухватилась бы за него. Но такого способа не было. Обзавестись ребенком можно, лишь переспав с мужем.

Мэггс ковыряла еду в тарелке, нервничая все больше по мере того, как приближалась ночь.

После ужина все четверо отправились в вымытую и убранную библиотеку, где Сара уговорила Годрика почитать вслух книгу о правителях Англии, пока бабушка Элвина дремала в кресле-качалке. Сара захватила с собой корзинку с рукоделием и уже через некоторое время полностью погрузилась в вышивание картины. Мэггс никогда не любила подобных занятий. Несколько минут она бесцельно бродила по библиотеке, нервничая все больше от звука низкого хрипловатого голоса мужа, до тех пор, пока Сара не пожаловалась, что ее шаги мешают слушать.

Мэггс уселась в кресло и могла лишь наблюдать за читающим книгу Годриком. Свеча отбрасывала на его лицо мерцающие блики, выхватывая из полумрака то высокие скулы, то темную щетину на подбородке и над верхней губой. Длинные ресницы, обрамлявшие веки, отбрасывали тень на лицо. Он казался моложе своих лет, несмотря на седой парик и очки в форме полумесяца, которые он использовал для чтения. Мысль об этом должна была приободрить Мэггс, но лишь усилила беспокойство.

Затем Годрик поднял взгляд от книги, но царивший в библиотеке полумрак не позволил Мэггс разглядеть выражение его глаз. Она попыталась улыбнуться, соблазнительно посмотреть в ответ, но губы дрожали. Годрик перевел на них взгляд и задумчиво смотрел некоторое время. У Мэггс перехватило дыхание. Она не знала этого человека. Совсем не знала.