– Так ты поедешь?

Годрик кивнул:

– Да.

Мэггс отрешенно кивнула и, отвернувшись, провела пальцем по трещине на грубой коре яблони.

– Годрик…

– Да? – Он подошел ближе. У Мэггс возникло ощущение, что если она повернется, то непременно окажется в его объятиях.

Она задрожала и продолжила чертить пальцем узоры на коре дерева.

– Как мой брат узнал, что ты Призрак?

Годрик некоторое время молчал, и Мэггс показалось, будто она слышит, как он думает.

– Я повел себя неосмотрительно. И однажды ночью он проследил за мной с Сент-Джайлза до моего дома.

Мэггс сдвинула брови.

– Вот как? Но что Гриффин делал ночью на улице Сент-Джайлз?

– Ты не знаешь?

Мэггс не смогла устоять. Она развернулась и едва не оказалась в объятиях мужа. Он смотрел на нее с уже ставшим привычным полуозадаченным выражением лица.

– Что я должна знать? – спросила Мэггс и затаила дыхание. Глупо, конечно, с ее стороны ждать ответа. Годрик все равно ничего не расскажет. В лучшем случае придумает какое-нибудь смехотворное оправдание.

Но Годрик ее удивил.

– Раньше у твоего брата Гриффина там было дело.

Мэггс заморгала, ошеломленная честностью Годрика и полученной от него информацией.

– Но… Гриффин никогда ничем не занимался. Ему не было нужды… – Мэггс осеклась, увидев выражение лица Годрика. – Я ошибаюсь?

Годрик неловко пожал плечами:

– Я не знаком с финансовым положением твоего брата. Однако, прежде чем жениться на леди Геро, он возглавлял дело на Сент-Джайлз.

Мэггс сдвинула брови.

– Что за дело?

Годрик с минуту смотрел на жену, а она не знала, ответит он или нет.

Наконец Годрик вздохнул:

– Он занимался производством джина.

– Что?

Мэггс открыла рот от изумления и ужаса. Она и представить себе не могла, что ее брат – сын маркиза – станет заниматься незаконным производством джина. Но зачем ему это? До женитьбы Гриффин слыл отъявленным повесой, но Мэггс знала, каков он на самом деле. В глубине души он был хорошим человеком. Человеком, который ни за что не стал бы заниматься столь ужасными делами. Разве он нуждался в деньгах? Но почему? Их семья владела землями и считалась весьма обеспеченной…

Внезапно ход мыслей Мэггс оборвался. Она вдруг поняла, что никогда не знала, в каком состоянии находятся финансы ее семьи. Ведь она леди. А леди не пристало интересоваться подобными вещами, ибо это в высшей мере неприлично. Если ей нужно было новое платье, она никогда не спрашивала, могут ли они это позволить, потому что они могли.

Только вот могли ли?

Только теперь Мэггс начала припоминать разные, казалось бы, ничего не значащие мелочи. Например, однажды мама предложила ей купить менее дорогой полосатый шелк вместо вышитого. Мэггс полоски нравились гораздо больше, поэтому она не задумалась над предложением матери. А еще она вспомнила, какой раздражительной стала однажды их модистка. Она настаивала, что ей до сих пор не заплатили. Мама тогда сказала Мэггс, что это ошибка. А что, если нет?

Что, если ее семья испытывала финансовые трудности, а она об этом даже не подозревала?

– Гриффин до сих пор занимается бизнесом в Сент-Джайлзе? – пристыженно спросила она.

– Нет. – Годрик покачал головой. – Он покончил с этим еще до женитьбы. Вернее, его винокурня сгорела.

Мэггс растерянно кивнула:

– Я рада. Но если ему нужны деньги, откуда он их берет теперь?

– Не знаю, – честно признался Годрик. – Последние пару лет мы нечасто общались. В любом случае приданого леди Геро вполне хватит, чтобы удовлетворить их нужды.

Внезапно Мэггс в голову пришла ужасная мысль.

– А как насчет моего приданого? Его нам хватит?

– Твой брат не дал за тобой приданого.

Глаза Мэггс округлились помимо ее воли.

– Но…

– Все в порядке. – Годрик вытянул вперед руки, предвосхищая возражения жены. – Денег у меня более чем достаточно. Мне никогда не было нужно твое приданое, Мэггс.

Наверное, она должна была обрадоваться. Но Мэггс раздраженно ткнула пальцем в кору дерева и тяжело вздохнула:

– Прости. Я ничего не знала. Должно быть, ты очень разозлился на моего брата, когда он потребовал, чтобы ты на мне женился.

Мэггс взглянула на мужа из-под полуопущенных век.

Однако Годрик лишь пожал плечами:

– Я уже говорил: я был зол на твоего брата, но не на тебя. В конце концов, мне не так уж трудно было на тебе жениться.

Слабое утешение все же лучше, чем никакого, думала Мэггс, ковыряя ногтем загрубевшую кору.

– И все равно я не понимаю. Почему он никогда не говорил мне о трудностях?