Я часто и подолгу пропадала в будущем училище, потом шла в приют, периодически навещала столовую для нищих, заглядывала в храмы, проверяя их состояние. Отдавала так же нищим старые вещи из приюта и дворца. С казначеем мы занимались счетами, громко и нудно споря. Я все норовила развернуться, он всеми силами удерживал меня в рамках разумного. В общем, мне было не до бала и не до герцога. И меня, на данный момент, все устраивало.

В день начала балов я точно так же моталась по столице в сопровождении Хэрба, поднаторевшего в ругани с подрядчиками и торговцами, у которых заказывали продукты для приюта и столовой. Мы появлялись у них, когда от моих работников поступали жалобы на качество продуктов и цены. Хэрб достаточно бесцеремонно отодвигал меня в сторону, кланялся и говорил:

– Госпожа, позвольте мне поговорить с этим недостойным вашего внимания на его языке.

Дворцовому этикету мальчик тоже быстро учился и теперь выплетал иногда такие витиеватые фразы, что я только глаза округляла, слушая его. Но с виновниками моего недовольства он разговаривал на языке рынка и улиц. В таких случаях наемник, который попросился в мою постоянную охрану, закрывал мне могучими ручищами уши и укоризненно смотрел на юношу, выдающего не менее витиеватую ругань, чем придворные обороты. Хэрбет уже прославился в столице, как прислужник Таргарской Ведьмы и очень гордился этим званием. А мою охрану называли не иначе, как бесами из армии Черного бога. Наемников это веселило, и они не упускали случая кого-нибудь запугать по ходу нашего движения. На мое недовольство они скромно тупились, тяжко вздыхали, но в следующий раз делали то же самое, развлекая себя и веселя Хэрба. Он с суровыми воинами тоже сдружился.

Возвращаясь к Первому Осеннему Балу... Мы вернулись во дворец в тот момент, когда уже съезжались гости. Моя охрана не слишком вежливо потеснила разряженных и блистающих гостей, чуть свысока взирающих в мою сторону, о размолвке с герцогом уже знали за пределами дворца и столицы. Меня эти взгляды не тронули, как и смешки за спиной и слова, брошенные кем-то, что скоро моему воцарению во дворце и спальне его сиятельства придет конец.

– Вроде уже темнеет, а вороны каркают, - громко произнес Хэрб, поглядывая на небо.

– Наверное, к дождю, - загоготал Дьол, тот самый охранник.

– Говорят, из ворон выходит неплохая похлебка, - подхватил еще один воин.

– Да, ну, жрать нечего, - пренебрежительно фыркнул третий.

– Зато головы им сворачивать приятно, - кровожадно заявил четвертый, кидая взгляд через плечо.

В потоке гостей наступила тишина, под ее аккомпанемент мы и вошли во дворец. Там нас так же встретило преддверие праздника. Миновав парадную лестницу, мы свернули в сторону герцогских покоев. Его сиятельство как раз заканчивал туалет. Он взглянул в мою сторону и снова устремил хмурый взгляд в зеркало.

– Как прошел день?
– спросил он.

– Отлично, - ответила я, проходя мимо него.

Найяр поймал меня за руку и развернул к себе, тут же скользнув ладонями на талию.

– Пойдем со мной, - тихо попросил Най.
– Я отвык быть без тебя.

– Тебе не дадут скучать, там много красивых дам, - усмехнулась я.

– Ты же знаешь, что я хочу видеть только тебя, - герцог снова нахмурился.
– Мне тебя не хватает, Сафи.

– Я у тебя была, Най, - ответила я прохладно.
– Я даже начала влюбляться в тебя, но ты сам все разрушил.

– Я же столько раз объяснял, - раздраженно произнес Найяр, все еще удерживая меня.
– Это была необходимость, и ты знала заранее о том, что нам еще рано иметь детей.

– Мне плевать на твои необходимости, Най, - я вывернулась из его рук и прошла вглубь покоев.

– Проклятье, Сафи, мне тоже больно!
– крикнул он мне вслед.
– Мне вдвойне больней. Я потерял сразу двоих!

– Ты знал, что делаешь, - сухо ответила я и взглянула на Габи, которая присела в книксене и поспешила мне за ужином.

Найяр остановился в дверях и посмотрел на меня с непонятным мне выражением.

– Ты делаешь из меня тряпку, сокровище мое, - как-то очень спокойно произнес он.
– А потом вытираешь ноги. Я мужчина, я сильный мужчина, Сафи, который не боится ни смерти, ни Черного бога. Это все однажды кончится очень плохо, мое терпение небезгранично. Я сорвусь и сделаю то, что уже невозможно будет исправить.

– Ты это уже сделал, - так же спокойно ответила я.

– Не терзай меня, девочка, прошу, - лицо его на мгновение исказилось.

– Тебя ждут, - я отвернулась, а после и вовсе покинула маленькую столовую.

– Будь проклята ты и моя больная любовь к тебе, - услышала я сдавленный голос герцога.

После этого он стремительно покинул покои. Прислонившись к стене, я закрыла глаза и устало вздохнула. Нет, не выгонит, а жаль. Вскоре вернулась Габи и дегустатор. Она подала мне ужин, мужчина сделал привычную пробу, поклонился и ушел. Не смотря на отсутствие герцогини, Най не желал, чтобы я ела без предварительной проверки. Пока я ела, служанка рассказывала про вкусно пахнувших дам, их родителей и кавалеров. Я рассеянно слушала я.