И еще: количество выстрелов! Один-два-один. Что бы это значило?

Третье. Капитан Коля Астахов сказал, что в доме Светланы Овручевой, в комоде, в стопке постельного белья, были обнаружены следы ружейного масла. Можем ли мы предположить, что там хранился пистолет, из которого были убиты ее муж и Гетманчук?

Гипотетически можем. Точнее покажет экспертиза. Гетманчук был убит в субботу двадцать второго августа; Светлана Овручева – вечером в понедельник двадцать четвертого, возможно – ночью двадцать пятого. Она уже легла, но поднялась открыть гостю, который пришел без звонка – иначе она не ложилась бы, а ждала. Или звонок был не на тот мобильный телефон, который она носила в сумочке, а на тот, новый, что был спрятан в комоде; нужно уточнить у Коли. В кармане ее халата обнаружены следы ружейного масла; из чего заключаем, что, идя открывать, она взяла пистолет из комода и положила в карман халата. Зачем? Боялась гостя? Опасалась за свою жизнь?

Возникает вопрос: где находился пистолет после убийства Гетманчука, если спустя менее двух суток он оказался у Овручевой? Откуда он у нее? В воскресенье у нее была подруга Диана, которая осталась ночевать; в понедельник «с утречка пораньше» заявились они с капитаном. Кто передал ей пистолет и когда? Скорее всего, в течение дня в понедельник, когда подруга ушла на работу, и Овручева осталась одна.

Это так, если чисто гипотетически не предположить, что пистолет все время находился у нее, что, в свою очередь, приводит нас к мысли, что она могла быть убийцей Гетманчука. Приехали. С какого перепугу, как любит говорить капитан. С какого перепугу Овручева стала бы убивать чиновника из мэрии? Может, они встречались, и он был отцом ребенка? Муж избил ее, и она потеряла ребенка… С натяжкой принимается. А что ей сделал Гетманчук? Отказался признать ребенка? Жениться? И она отомстила обоим? Черт его знает… Дичь получается.

На листке появилась новая запись: «Проверить алиби Светланы на момент убийства Гетманчука (!)»

А откуда у нее пистолет? Откуда вообще взялся пистолет? Откуда он мог взяться?

Четвертое. А кто ее?.. Тот, кто дал ей пистолет? Одолжил на время, а в понедельник вечером пришел и забрал? И тогда она сунула пистолет в карман не потому, что опасалась гостя, а для того, чтобы вернуть хозяину. Версия! Принимается за неимением лучшей. Имеет право на существование. И тогда получается, что убийц двое.

Пятое. Зачем он убил ее? Федор вспомнил, как она испугалась, когда они пришли к ней в понедельник утром, как убивалась, по словам Коли, на похоронах, и о собственном предположении, что она мучается от чувства вины, а не от горя по мужу, который над ней издевался. И если это так, опять-таки чисто гипотетически, то убийца попросту устранил свидетеля. Или ненадежного сообщника. Сообщника… в чем? Федор сделал новую пометку: поговорить еще раз с подругой Овручевой Дианой, спросить ее о… Спросить, да! Есть пара вопросиков.

Шестое. Подруги много знают, слишком много… А если ими движут обида и зависть, то готовы утопить в ложке воды. И нужно уметь отделять зерна от плевел. Но, с другой стороны, нет дыма без огня, как говорит народная мудрость.

И что? Пока ничего. Или она сказала правду, эта девушка, похожая на Буратино, или все – навет по злобе и зависти… Поговорить с преподавателями. Пусть скажут, как коллеги коллеге… А что? Свои люди… Поговорить немедленно!

Он потянулся, взглянул на часы – половина третьего ночи. Кружка была пуста, и Федор отправился на кухню сварить очередную порцию кофе. На календаре, прилепленном скотчем к холодильнику, был отмечен ряд чисел августа: двадцатое, двадцать второе, двадцать четвертое… Сегодня было уже двадцать седьмое, и он с грустью подумал, что кончается лето… Впереди новый учебный год, осень, дожди, беспросветность… Зато потом радость – снег! Мир станет белым и пушистым. И потянутся радостные цепочки следов – больших, маленьких, птичьих… Новый год, Рождество… Он вдруг ощутил полузабытое детское предчувствие праздника… И тут же одернул себя: стареем, философ! До Нового года – как до неба. Учебный год передвинули на две, а то и на три недели по случаю ремонта в их корпусе, и конца-краю, похоже, пока не предвидится. Везуха, как сказала подружка Наташа Бушко, просто вау! Время бежит… Мчится, как насмешливый Кайрос. А там – снег, мороз и солнце… Хорошо бы! Может, удастся вспомнить молодость, достать с антресолей лыжи, организовать учней и смотаться в Еловицу! Федор с удовольствием потянулся…

Он вернулся к письменному столу с пол-литровой кружкой крепкого кофе, от одного запаха которого голова шла кругом. Уселся, пододвинул к себе исчерканный листок и задумчиво пробормотал: «Возвращаясь к нашим баранам, чисто гипотетически имею заявить, что… Гм!» – и отхлебнул кофе.

Седьмое. Вечером в субботу, двадцать второго, Гетманчук был у любовницы… Кстати, он был у нее и в четверг – ушел около десяти, и примерно в десять тридцать его убили у собственного подъезда. Савелий выдал что-то умное по этому поводу… Даже глупое в зачет, с Савелием никогда не знаешь – он как пифия, нужно уметь толковать. Что же это было? Федор задумался. Он сказал, что убийца ждал Гетманчука около дома на улице, где было светло, и пошел за ним. Во дворе было темно, лампочка у подъезда не горела, и он боялся обознаться. А это значит, что он находился где-то рядом с домом. А откуда он знал, что Гетманчука нет дома? Возможно, позвонил и спросил. Узнать у Елены – возможно, был звонок, спрашивали Гетмана, и она ответила, что его нет. Или убийца ожидал у мэрии… А откуда он знал, что Гетманчук работает в субботу? Об этом мог знать только один человек…

Спросить, что на мобильнике Светланы Овручевой (!), который был в комоде.

А где был Гетманчук в остальные дни недели, по дням, по часам? На четверг у него алиби: во время убийства таксиста он находился у одноклассницы Ирины. Жена Гетманчука Елена сказала, что он часто задерживался… В ту, последнюю неделю – почти каждый день…

Восьмое. Что-то мелькнуло в беседе с Ириной… И еще было что-то связанное с альбомом, который ему показывала Елена. Ирина узнала об убийстве Гетманчука от Регины Чумаровой… Федор вспомнил, как почему-то связал то, что сказала Ирина, и альбом Елены. И какие-то слова Елены… Какие? Он потер лоб, отхлебнул кофе. Ускользает! Ничего, дадим себе задание – подсознание будет работать не решение. Даже во сне.

Девятое. Запись беседы с первой женой Гетманчука… Как ее? Гетманчук Людмила Вадимовна. Как ключ к характеру бывшего мужа. Недаром говорят, посеешь привычку – пожнешь судьбу. Или как говорили древние: следствие равно причине. Федор достал из папки магнитофон и стал внимательно слушать. Раз, другой…

В половине шестого утра он допил четвертую чашку кофе, сложил аккуратной стопочкой листки с оперативными записями, расположил отдельно листок с перечнем вопросов – на самом верху красным цветом, большими буквами было выведено: «Кайрос!» – и выключил настольную лампу. За окном было уже светло. Федор задернул штору и упал на диван. Последней была мысль о том, что нужно позвонить Елене, обязательно, узнать, как она… Утром! Завтра… Сегодня уже…