Шрифт:
– Не знаю… Я восхищалась им, понимаете?.. – Она задумалась. – Я приняла его правила: он дает мне это, это и то, я ему… тоже. Он был старший, главный, и мама все время говорила, как нам повезло.
Федор отметил ее «нам»…
– Когда он позвонил мне, а потом пришел к нам, я глаз не смела поднять, не знала, о чем говорить, боялась, что он увидит, какая я на самом деле, и передумает. Я надела свое лучшее платье…
Федор поражался ее откровенности – казалось, она забыла о его присутствии и расставляла по полочкам события и чувства исключительно для себя одной. Она даже смотрела не на него, а куда-то в пространство. Теребила край футболки. Он видел ее тонкие пальцы с короткими ногтями без маникюра. Она не стеснялась выставлять себя маленькой, не уверенной в себе девочкой, покорной и несмелой… Притворство? Игра? Расчет на сочувствие? Федор не знал, он был сейчас как двуликий Янус: один лик был «за», другой «против»… Один, простодушный, верил, другой, циничный, нет. Сейчас таких женщин не бывает, время диктует характер и жесткие правила выживания. Он подумал, что Елена – как ископаемое… Диковинная птица с четырьмя крыльями и пестрым хохолком… Если это правда.
Он еще надеялся…
– Кто звонил вашему мужу? – спросил он.
– С работы, потом жена из Австрии.
Она сказала «жена», не бывшая жена, а жена. Какую же роль она отводила себе?
– Часто?
– Не очень.
– О чем они говорили?
Он видел, что она колеблется.
– Не знаю, Слава запирался в кабинете.
– Кто бывал у вас в доме?
– Люди с его работы… Две семейные пары. Мы к ним тоже ходили…
– Вы с ними поддерживаете отношения сейчас?
– Нет!
– Почему?
– Я даже не знаю, о чем с ними говорить, я всегда молчала… У них взрослые дети… Я их боялась!
– Накануне, возможно, ваш муж был удручен, расстроен, недоволен?
– Нет, кажется. Слава был очень сильным человеком, он никогда не показывал своих чувств. Всегда шутил, ему все легко давалось, все было элементарно, как он говорил.
– В последнюю неделю он задерживался?
– Почти каждый вечер.
– Лена, что хранится в сейфе?
– Я не знаю… Я же говорила! Наверное, какие-то бумаги. Я даже не знаю кода.
– Возможно, вы заметили что-то… Что-то необычное, например, чужие люди около дома?
– Я ничего и никого не видела.
– Почему вы расстались с подругой? Наташей, кажется?
– Откуда вы знаете?
– Она мне сказала.
– Вы спрашивали обо мне?
– Да.
– Зачем?
– Я пытаюсь понять… Три человека убиты из одного пистолета в течение пяти дней. Хоть что-то должно было происходить накануне!
– Вы думаете, это я? – вдруг спросила Елена, глядя на него в упор.
– Я так не думаю… – Федор запнулся. – Но я думаю, вы можете что-то знать…
– Я уже сказала, ничего такого не было, все было как обычно.
Как обычно… Гетманчук отправился к Ирине, и Елена об этом знала… Его поздние приходы стали обычными…
– В тот вечер, в субботу, у вас была Наташа… Вы ее пригласили или она пришла сама?
– Она пришла сама, я ее не приглашала. Раньше она часто бывала у нас в доме, а потом рассказывала девочкам всякие сплетни. Она считала меня глупой… – Глаза ее сузились, голос стал жестким, и Федор подумал, что она никогда ничего не простит бывшей подруге… – Она заигрывала со Славой, хихикала, она ему нравилась, он шутил с ней. Она звонила ему… Я увидела ее номер в Славином мобильнике, он оставил его дома, забыл… И я сказала ей, чтобы она больше не приходила.
Ревность? Ревновала мужа к подруге? Отказать подруге от дома – поступок, который не вяжется с ролью жертвы, тихой и покорной. Да и проверить мужнин мобильник – тоже, в общем, поступок!
– У вас есть друзья?
– Нет. Я дружила с девочками из группы, а потом перевелась на заочный, и мы перестали видеться.
– Ваш муж был против?
– Нет… Просто нам не о чем было говорить.
Конечно, о чем было говорить? Богатая замужняя женщина и завидующие девчонки…
– Кто такой Владимир Коваленко? – выстрелил Федор.
– Знакомый, – ответила она не сразу; он заметил, как она сглотнула и вспыхнули красные пятна на скулах.
– Вы… встречались?
Ему было стыдно, но он ничего не мог с собой поделать, он не узнавал себя. Если бы она вдруг послала его к черту, ему стало бы легче. Почему она отвечает на его вопросы? Кто он ей? Духовник? Друг? Любовник? Какое право он имеет выворачивать ее наизнанку? Неужели она не понимает, что такого права у него нет? Почему его так задел этот мальчик, злой гений, которому она поверяла свои секреты и жаловалась, а он ее утешал? Не подружке Наташе, а мальчику… Любовнику? Почему она плакала? Жаловалась? На кого? На мужа? Просила о помощи? Ему казалось, она чего-то недоговаривает. И еще показалось, что она не умеет прощать…
Елена пожала плечами и промолчала.
Федор вдруг притянул ее к себе и поцеловал. Она не ответила, но не попыталась вырваться, и он опомнился…
…Он оглянулся – когда был уже во дворе. Елена стояла у окна в своей комнате и смотрела ему вслед – голубая блестящая рыбка неон в золотом аквариуме…
Глава 26
Пусть рухнет мир, но свершится правосудие…
Савелий Зотов пришел первым, сидел в ожидании, барабанил пальцами по столу. Завидев Федора, обрадованно вскочил.