Шрифт:
Продолжаем. Я спросил, какими были отношения Жанны и Владимира в последнее время. Ирина, с видимой неохотой сказала, что отец и Жанна по разному относились к жизни в Капдае. Жанна любила вечеринки, она часто уезжала в Монако или в Ниццу поздно вечером. Отцу же нравилось море. Он любил лежать на пляже или уплывать куда-то на яхте. Пила ли Жанна? Ну не то что бы… Нет зависимости точно не было, но шампанское и мартини в доме были всегда и Жанна частенько ходила по комнатам с бокалом в руке.
Еще я спросил о Лоренце. Ирина, ответила, что не знает никого с этим именем. Но, да, рядом с Жанной время от времени возникали, какие– то типы в приталенных пиджаках и узких черных ботинках. Один такой, невысокий, сухощавый, с уложенными черными волосами, заезжал пару раз за Жанной. Еще Ирина видела их в Монако, на какой-то вечеринке русских в порту. Это было совсем недавно, пару недель назад. Больше она ничего не знает.
– А Владимир? Он спокойно воспринимал этого, предположительного, Лоренце?
Ирина не уверена, что отец что-либо знал. Сама она ему ничего не говорила. В разговорах между ними эта тема не возникала.
– А скандалы, они случались?
– А где их не бывает? Ну, поорут немного, потом успокоятся.
Выводы. Смерть Жанны может быть случайной, а может и не быть таковой. Наибольшая заинтересованность в убийстве Жанны, пока просматривается у самой Ирины. С другой стороны, если взять в расчет тень Лоренце, то такой мотив появляется и у Владимира. Надо искать Лоренце. Надо Искать Владимира.
(Примечание. Последнее пожелание было сформулировано еще днем. Сейчас оно не актуально. Владимир найден, но у него ничего уже не спросишь. Тем более надо искать Лоренце.)
И надо что-то делать с Чипи. Просить мадам Раку отвести его к ветеринару? Это займет какое-то время, а там я уже смогу этим делом заняться вплотную.
19.03. Ницца. Квартира на улице Александр Мари.
Интересная беседа состоялась на заправке, с парнем, который там работает. Тот согласился посмотреть, что там не так под капотом, когда мой «Пежо» объявил французскую (то есть внезапную и решительную, но частичную и скоротечную) забастовку. И пока он там чего-то высматривал, я услышал от него целую лекцию о том, почему важно что-то уметь делать руками. Он начал с того, что еще год назад он был айтишником в быстро развивающейся компании, связанной с созданием приложений для мобильных устройств. Но решил, что должен овладеть каким-то навыком созидания, то есть работы руками. Это необходимо, как он выразился, «для поддержания устойчивых физических связей в обществе». Н мое замечание, что связи в обществе не так уж и зависят от умения что-либо созидать, и сейчас вот полно виртуальных сообществ, он ответил, что, да, так оно и есть, в этом то и беда. Пару лет назад он прочитал книгу одного русского культуролога. В ней излагалась теория, описывающая зависимость семейных отношений от того, как в ту или иную эпоху использовалась рука в процесс создания (и перераспределения) благ. В соответствии с этой теорией, переход к новому качеству использования руки менял характер семьи, а вслед за этим и всех других форм общественных связей. Когда для создания благ использовалась рука вместе с массой тела (охотились они или ягоды, с корешками собирали) то, парной семьи возникнуть не могло. Люди жили племенами. И только тогда, когда рука (вся целиком) стала главным органом производственной (и военной) деятельности, возникла семья, в которой отношения мужа и жены (жен) стали основой формирования всех прочих социальных связей. Так возникли великие сообщества древности, вроде Египта. Вавилона, Рима, империи Чандрагупты в Индии или императорского Китая. И так оно все и было до эпохи Возрождения, когда, для достижения наибольшего успеха, понадобилось специфическое развитие кисти, а не всей руки. Умение использовать кисть сформировало западную цивилизацию, но и разрушило традиционные представления о роли женщины и мужчины в обществе. Появление пишущей машинки, для которой важно умение владеть пальцами, а не кистью, привело к разложению семьи, частной собственности и государства. Сейчас мы живем в эпоху, когда государственные институты менее важны, чем муниципальные (я даже выпрямился на сиденье своего «Пежо»), а парная семья становится раритетом. Но нам становится не нужным и умение владеть всеми пальцами в равной степени. Двадцать первый век открывает эпоху большого пальца, главного, в операциях с айфоном. И этот большой палец, в соответствии с законами эволюции, скоро должен стать по настоящему большим, вырасти и приобрести гибкость. А другие пальцы будут нужны только спортсменам: теннисистам, волейболистам, баскетболистам. А больше никому.
– А полицейским?
– С пульта будете стрелять. Выпустят приложение для полицейских айфонов для управления муниципальными беспилотниками.
И в обществе это будет означать полную корпускуляризацию личности, 32 замену обычных отношений, вот этими самыми виртуальными, отказ от привычных форм общения, вне общения «зоны большого пальца»: фото и текстовых сообщений, размещаемых в «облаках» интернета.
Это можно назвать новой ступенью эволюции, а можно – одичанием, отказом от основных параметров культуры, ради утверждения собственного «я» в «облачных» сообществах, неустойчивых, зато всемирных. Те же, кто намерен противостоять такой эволюции и стремится сохранить естественные, то есть физические контакты друг с другом, обязаны сохранить и кисть, а лучше всю руку, в качестве органа, созидающего реальность. Вот поэтому он решил, отказаться от прежней работы, занялся изучением механизмов. Начал с механических часов, а сейчас может разобрать и собрать любой двигатель, у которого есть вращательный момент.
32
Википедия утверждает, что корпускула – это устаревший термин, для обозначения мельчайших частиц материи. Видимо, имеется в виду, что человек – мельчайшая единица социальной материи будет существовать сам по себе, не вступая в тесное взаимодействие с другими людьми-корпускулами. А впрочем, надо спрашивать либо у рассказчика, либо у автора той статье. Которым, судя по тому, что я от него слышал на заседаниях клуба «КЛУБ», мог быть мой приятель, культуролог Василий Сретенский. Но – увы – он уже довольно давно умер – А. П.
Я сказал, что не улавливаю, какой в этом смысл. На что парень, вытирая руки полотенцем, ответил, что сейчас человек создает третью природную среду – виртуальную. Когда люди создавали вторую среду – механическую, то не очень-то беспокоились о первой – биологической. В результате загрязнили окружающую среду. А потом придумали экологию и почти целый век пытаются исправить то, что натворили до этого. Когда будет разрушена механическая среда (а это неизбежно произойдет) люди воспримут это, как еще одну катастрофу и бросятся ее восстанавливать. А для этого нужны будут специалисты, владеющие приемами работы руками. Вот он – один из них. И завел мой «Пежо».
Я спросил, как его зовут.
– Жан-Жак – ответил он.
Не то, чтобы я решил пошутить, само собой как-то вырвалось, что может быть и фамилия у него Руссо? 33
– Ну да, Руссо, – спокойно ответил он.
– Аааа… понятно теперь все.
Я протянул ему двадцатку за ремонт. Он взял и махнул мне рукой на прощанье. Я ехал домой, на улицу Александр Мари и думал о том, что теперь мне предстоит неизбежная встреча с кем-то по имени Франсуа-Мари. 34 Интересно, что он мне расскажет.
33
Жан-Жак Руссо (1712 – 1772), среди мыслителей эпохи просвещения стоит в одном ряду с Вольтером и Монтескье. Среди множества прочих идей, Руссо выдвинул и теорию «возвращения» человечества «к природе» через отторжение культуры современного ему общества – А. П.
34
Даже и не представляю, кого именно имеет в виду су-лейтенант Шарль в данном случае – А. П.
19.46. Ницца. Площадь Салейя. Ресторан Chez Freddy Nice. В ожидании паэльи.
Только что позвонил своему приятелю Бернару Надиру. Он журналист и, сколько помню, последние год-два работал в марсельской «La Provence». Не то чтобы это было близко к Ницце и Монако, но никого из знакомых журналистов у меня здесь пока нет. Я ж четвертый день на работе.
Бернар живо откликнулся на звонок и сразу стал вспоминать, как мы с ним прошлым летом выслеживали одного контрабандиста… Выслеживал, то положим, я, а Бернар, пару раз прогулялся ночью в Старом порту. Но зато серия статей у него вышла с очень громкими заголовками: Контрабанда культуры» и все такое прочее. Марсель в том году как раз европейской столицей культуры был.