Да Гама внимательно посмотрел на Слиппера.

— Дравану? Что ты имеешь и виду?

Слиппер улыбнулся.

— Ты на самом деле очень плохо осведомлен в некоторых вещах, Деога. Тебе следует быть внимательнее ко мне, мой дорогой друг. Просто подумай о том, чему можешь научиться. — Да Гама отвернулся, чтобы не видеть намека во взгляде Слиппера. — Дравана, если хочешь знать, — это средство для усиления страсти. Братья специально отправляют врачей для обучения к камашастри [53] . Как ты думаешь, почему Маус хранил хараталу?

— Ты имеешь в виду мышьяк? — слово вырвалось само по себе, против воли Да Гамы. — А зачем Викторио?..

— Ты можешь мне не верить. Вон возвращается Викторио. Давай спросим у него.

Слипперу было забавно видеть ужас на лице Да Гамы.

Но Викторио это совсем не волновало. Хотя у него из глаз текли слезы, он моргал и морщился, словно у него крутило живот, он все равно рассмеялся, отвечая:

— Конечно, я принимаю дравану. Что вы ожидали? Я отправляюсь на встречу с невестой. Что она скажет, если мой член не проявит интереса? — Викторио крякнул, подмигнул слезящимся глазом и сделал многозначительный жест. — Она будет удовлетворена, поверьте мне.

Да Гама старался не смотреть на него. Слиппер и Викторио это заметили и вместе посмеялись над ним.

Через некоторое время они успокоились и уставились в огонь. Каждый думал о своем. Наконец Викторио откашлялся.

— Да Гама, этот парень, наш кузен… Как его зовут?

— Джеральдо, — ответил Да Гама, хотя видел, что Викторио помнит, но почему-то не хочет в этом признаться.

— Да как бы там его ни звали… Как ты считаешь, он симпатичный?

— Почему бы тебе не спросить его? — Да Гама кивнул на Слиппера, который отвернулся, словно покраснел.

— Он симпатичный мужчина, сеньор. По я не одобряю его поведение. У него взрывной характер. Он пытается скрыть склонность к насилию. Я думаю, что он опасен.

— Но ты говоришь, что он симпатичный, — грустно повторил Викторио. Слиппер нерешительно качал головой, словно не желая признавать это до конца. — Как ты считаешь, Люси обратит на него внимание?

Беспокойство Слиппера исчезло.

— О, господин, не думаю, что это ее тип мужчин. Нет, совсем нет. Она такая нежная и мягкая, в ее красивом теле нет никакой ярости или зла.

При этих словах евнуха Викторио бросил взгляд на Да Гаму, предупреждая таким образом, чтобы тот молчал.

— Этот Джеральдо совсем не джентльмен, господин. Он негодяй и разбойник! И он должен мне денег, — закончил Слиппер, а потом подмигнул Да Гаме, чем поставил его в тупик.

— Что? Должен тебе денег? Ничего себе! Это плохо, — Викторио рассмеялся и вытер глаза манжетой. — Но ты уверен? Моя дорогая невеста Люси такая невинная… А что если…

— Вы неправильно о ней судите, сеньор. Она обладает вкусом и утонченностью, которые есть у всех членов вашей семьи, за исключением одного человека — этого несчастного негодяя. Но это только подтверждает правило. Кроме того, сеньор, какая женщина не предпочтет такого мужчину, как вы? С вашим опытом! И с вашим богатством! Она любила вас всю жизнь, а теперь вы становитесь ее женихом. Она должна с ума сходить от радости! Вы очень скоро получите наследника.

Викторио заерзал на месте. Ему было неловко.

— Конечно, ты прав, сеньор мерин. Просто Джеральдо — это наследник богатств Дасанов, хотя и непрямой… Ему, правда, далеко до них…

— Не так уж и далеко, — вставил Да Гама. Викторио нахмурился. — Разве ты не заметил? Многие Дасаны мертвы. На самом деле есть только Люси и ты. Вы двое — это все, кто остались. После вас двоих идет Джеральдо. Он очень близко!

Викторио снова заморгал слезящимися красными глазами.

— Теперь ты шутишь со мной, — пожурил он Да Гаму.

Но тот с самым серьезным видом стал загибать пальцы. Этот кузен мертв. Тот дядя мертв. Его брат мертв. И так далее, и так далее.

На лице Викторио появлялось все более обеспокоенное выражение.

— Я не осознавал этого. Он в конце концов может получить все. В следующий раз мне нужно проявлять больше внимания к парню. Похоже, он все унаследует, если у меня не будет наследника.

— А как насчет твоего партнера? — спросил Да Гама.

— Партнеры приходят и уходят, — ответил Викторио. — Только семья вечна.

Слиппер прислушивался к разговору, раздражаясь все больше и больше.

— Вы, фаранги, только и говорите о своих родственниках, — наконец пожаловался он.

— Семья — это все, сеньор, — ответил Викторио и посмотрел на Да Гаму, ожидая от него подтверждения.

— Пожалуйста, простите мою грубость, сеньор евнух. Я занимаюсь изучением генеалогии, — сказал Да Гама.

— Да, сеньор мерин, он говорит правду. У Да Гамы есть вызывающая раздражение способность помнить родословные всех знакомых. Если он начнет, то будет говорить только об этом. Он напоминает журнал сборщика налогов — все отмечено и не забыто. Он поразителен в этом плане. Именно поэтому все его презирают.