— Я не знаю, — сознался я.

— Я тоже не знаю, — сказала Катя.

— Там сказано, — продолжал Жако, — что Бог создал Землю и людей, а Солнце заставил вращаться вокруг Земли. И люди в это слепо верили.

— Ну не все же! — возразил я. — Ты забыл о Копернике. Читал я о нем.

— Не забыл, — ответил Жако. — Коперник был ученым, знал астрономию, много лет наблюдал небесные светила. Он написал книгу «О вращении небесных сфер».

— Почему же его книга никого не убедила? — удивилась Катя.

— Кто тебе это сказал? — возразил Жако. — Великий мыслитель Джордано Бруно прочел эту книгу и правильно ее понял. Он утверждал, что Вселенная безмерна и бесконечна. Его очень жестоко преследовали, он сильно пострадал от гонений священнослужителей.

— И что было дальше? — спросила Катя.

Жако замолк. На все наши вопросы он отвечал упорным молчанием.

— Да что вы пристали к попугаю? — возмутился Рекс. — Он молчит потому, что сам не знает.

— Попка не дурак, — грустно сказал Жако.

Долго мы шли молча, наконец Рекс привел нас в большой город. Я издали увидел знакомое по картинкам здание Колизея и понял, что дорога привела нас в Рим.

Люди, которых мы встречали, были чем-то очень встревожены, и все бежали в одном направлении. Что-то случилось в столице средневековой Италии.

Из обрывков разговоров людей мы поняли, что все они стремятся на Площадь цветов. Рекс тоже направился туда, а мы за ним.

Молчавший всю дорогу к Риму Жако вдруг заговорил:

— Крепитесь духом, дети. Сейчас вы увидите очень печальное зрелище.

Вслед за Рексом мы протолкались сквозь толпу и пробрались к центру площади.

К нашему удивлению, мы увидели огромную кучу сухих веток. Перед этой кучей стоял бледный человек и спокойно слушал священника, который зычным голосом провозглашал:

— Он, Джордано Бруно, богохульник, утверждающий, вопреки свидетельству священной Библии, вопреки мудрому учению великого ученого Птолемея, что наша Земля неподвижна…

Вой толпы заглушил слова священника. Когда толпа наконец поутихла, священник произнес:

— Церковный суд приговорил Джордано Бруно к сожжению на костре!

Мы содрогнулись. Бруно спокойно выслушал бредовую речь священника, предрекавшую ему мучительную смерть, и презрительно сказал:

— Произнеся приговор, вы дрожите от страха больше, чем я, идущий на костер.

— Неужели его сожгут?! — отчаянно закричала Катя.

Дрова подожгли, и пламя побежало по сухим веткам.

— Нет! Нет! — закричала Катя и, подбежав к костру, стала топтать ногами загоревшиеся ветки.

— Откуда эти отступники веры? — завопили священнослужители.

— Сжечь их вместе с Бруно! — свирепо орали люди, окружившие костер.

— Бегите, дети, вы не спасете меня! — умолял нас Бруно.

Жако летал над нами, а Рекс яростно лаял, не подпуская к нам озлобленных людей.

— Жако! — крикнул Рекс. — Сделай их невидимыми.

Жако совершил круг над нами и жалобно закричал:

— Я, кажется, забыл заклинания!

— Вспомни! — молил его Рекс. — У Кати уже загорелось платье.

— Вспомнил! — радостно воскликнул Жако и громко проговорил свое заклинание.

Я схватил Катю за руку. Потрясенные нашим исчезновением, люди расступились. Рекс кинулся бежать, мы за ним. Вскоре я почувствовал, как в мое плечо впились когти Жако.

Сколько мы бежали, не помню… Очнулись в лесу, без сил упали на траву и долго молчали, потрясенные увиденным на Площади цветов древнего Рима. Жако тихо произнес заклинание, и с нас будто бы сняли шапки-невидимки.

— Как они могли, эти звери, сжечь такого мудрого человека? — рыдала Катя.

— Он умер, защищая истину науки против невежества, — торжественно сказал Жако. — Участь его разделил и ученый Галилей. Говорят, будто бы, измученный пытками, он перед казнью отрекся, но потом воскликнул: «А все-таки она вертится!» Это о нашей планете…

— Да, грустно, — проворчал Рекс. — Одни люди отдают жизнь за подлинные знания науки, а другие, которым все предоставлено для того, чтобы постигать науки, пренебрегают, не ходят в школу, говорят, что эти науки им на фига, в их жизни они им не пригодятся. Грустно…