Шрифт:
– Какие слова! – сказал вагант. – И это говорит такая красотка!
– Замолчи, Зирвент. Твои замечания ни ко времени…
– Ага, я всегда не ко времени! Все на меня бочку катят!
– Я тебя с собой не звал! Сам навязался…
– Разве я могу пропустить такое приключение? Я вам вот что скажу, дорогие философы. Если Право Чужака срабатывало раньше, то какая разница, есть в этом романтика или нет? Если даже романтики здесь не больше, чем в выгребной яме, пусть Браги сделает то, что надо. Иначе, как я погляжу, вас ничем не приструнить… Так и будете кровь друг другу пускать и умирать на мостовых, словно бродячие псы, раздавленные дрогами! Вражда мужчин страшна, но вражда женщин превосходит даже ее… Женщины, призванные давать жизнь, сами…
– Зирвент! – сказал огр. – Ты ступаешь на зыбкую философическую почву. Предупреждаю.
– Пусть болтает, – усмехнулась эльфка, – интересно послушать о том, кто и как дает жизнь, к чему призваны женщины…
– Давайте, плюйтесь ядом! – фыркнул студиозус. – Вы просто трусите. Я вот, если нашкодил, по-настоящему, причинил кому-то неприятности, я приду с повинной, признаю ошибку…
– Эх, если бы, если бы, – проворчал Браги.
– Вы, девицы с мечами, трусите сделать первый шаг!
– О! Есть у нас одна любительница этой идеи… Впрочем, кажется, вот и она.
Горы чуть приблизились. Впереди были холмы, поросшие высокой травой и деревьями. За деревьями угадывались очертания скал и полуразрушенных построек.
Кто-то пел. Эльфка ударила лошадь пятками и пустила ее в легкий галоп. Огр последовал за ней. Риклеорн очнулся от дремы, захлопал глазами, озираясь.
Пение стало громче. Мелодия, исполняемая на лютне, была затейливой.
Юность никнет, чахнет, тает,А Любовь налог взимаетС тех, кто в плен к ней попадает:– Разумей! –Свой оброк издольщик знает,И ослушаться не смей.Искоркой Любовь сначалаТлеет в саже, от запалаСушь займется сеновала:– Разумей –И когда всего обсталоПламя, гибнет ротозей… [1]1
Маркабрюн. «Песнь о превратностях любви».
Найри спрыгнула на землю и быстрым шагом направилась к линии высоких кустов. Огр тоже слез с коня, схватил поводья лошади, везущей Риклеорна. Эльф замычал, затряс головой.
– Извини, парень. Не велено освобождать, – сказало чудовище.
Сзади, подстегивая ослика, поспешал Зирвент.
– Что? Что случилось? Кто поет? О, божественно! Должно быть, эта дева богиня! Кто это?
– Не знаю, – ответил огр.
Пение прекратилось, через несколько мгновений на склоне холма появились две эльфки. Найри и еще одна, с красными волосами, в длинном платье. У второй в руках была лютня.
Зирвент что-то простонал.
– Стой и не дергайся, – сказал Браги. – Не испытывай чужое терпение.
Эльфки приблизились к лошадям. Та, что с лютней, поглядела на огра с откровенной опаской, потом перевела взгляд на Риклеорна, зарумянилась.
– Это Сиэна, – представила ее Найри. – Та, что попала в заложники к Диадемам… А это Браги из Шидама по прозвищу Страшила… И Зирвент, кажется… Его оруженосец.
Вагант снял шляпу, отвешивая церемонный поклон лютнистке.
– Небольшая неточность. Я не оруженосец, а свободный человек, посвятивший себя наукам. Зирвент из Фингабора. К вашим услугам!
Найри пропустила его слова мимо ушей. Сиэна, не совсем понимая, рассматривала огра.
– Как ты здесь очутилась, сестра?
– Они привезли меня примерно час назад. Ничего не объяснили. Велели ждать. Почему именно здесь, у Храма Цветов?
– Я расскажу… Идем. Мы должны войти в усыпальницу Тавиаллы.
Сиэна вздрогнула.
– Значит, все правда?
– Идем. Ты все узнаешь.
Когда-то здесь был эльфийский храм – Святилище Цветов. Обитель покоя и тишины. Когда-то. Теперь, как память бурным временам, у подножия скал в окружении густых зарослей стояли руины. Большую часть мрамора растащили, что-то разломали, не в силах унести, испоганили, осквернили. Земля, словно желая залечить кровоточащую рану, опутывала развалины растениями. Вьюн, дикая роза, плющ, виноград. Кустарник, прорывая плиты, стремился вверх. Деревья густыми кронами укрывали Святилище от посторонних, призывая забыть, бросить, навсегда вычеркнуть былое из памяти.
Несколькими ударами широкого длинного кинжала Браги очистил арку прохода от лоз дикого винограда.
– Должно быть, ваши проникли сюда другим путем, – сказал огр. – Я не вижу здесь следов топора или меча.
– Это магия, – ответила Найри. – Скаймарра надежно укрыла это место.
– Надеюсь, сюрпризов не будет. Вроде демонов-хранителей или ловушек.
– Не будет.
Первым на территорию Святилища проник Браги, спустился от арки по ступенькам, остановился, прислушиваясь. Когда-то здесь был зал, но сейчас остались лишь фрагменты стен и кровли, упавшей на пол. Следом за огром спустились Найри с Сиэной и Риклеорн. Последним, издавая различные возгласы, шел Зирвент. По его словам все это тянуло на авантюрный роман, который он намерен написать после всего…
Прохладная тень была кстати.
– Что теперь? – спросил Браги, не убирая кинжал.
– Отведи этого… в усыпальницу. – Найри подтолкнула Риклеорна к рыцарю. Тот замычал. – Пусть сделает свое дело. Мне надоело с ним возиться.
Зирвент подошел к Сиэне и прошептал ей что-то скабрезное. Эльфка покраснела и отодвинулась.
Огр пожал плечами и стал развязывать горе-любовника. Освободившись от пут и обретя возможность говорить, эльф тем не менее не бросился ни бежать, ни балаболить. Браги подумал, что Зирвент бы не удержался от длительной гневной тирады.