Именно такая женщина могла бы стать достойной хозяйкой Роуз-Хилл, заботиться о Беатрис и родить Дэвиду детей. А главное, она никогда не возбудит в нем опасных страстей. Да, пожалуй, это как раз то, что ему нужно.

Но когда мисс Хардинг подарила ему милую застенчивую улыбку, Дэвид увидел перед собой Эмму с ее сверкающими зелеными глазами и нежными губами.

– Не стоит извиняться, – осторожно сказал Дэвид. – Я всегда рад видеть в Роуз-Хилл свою сестру и ее друзей. Прошу вас.

– Я знала, что ты будешь рад видеть нас, Дэвид, – сказала Луиза. – Роуз-Хилл так нуждается в женском присутствии, не так ли?

Дэвид провел коляску сестры по усыпанной гравием дорожке к дому. Двери распахнулись, и на пороге появился Хьюз, старый дворецкий, служивший в Роуз-Хилл еще при родителях Дэвида. Дэвид вручил Зевса конюху и помог Луизе выйти из коляски. Затем он повернулся к мисс Хардинг. Она грациозно оперлась на руку Дэвида и метнула в него застенчивый взгляд.

– Благодарю вас, сэр Дэвид, – сказала она. – Вы всегда так галантны.

– Вы очень добры, мисс Хардинг, – вежливо ответил Дэвид. – Надеюсь, после всего, что вы слышали, Роуз-Хилл не разочарует вас.

Все еще опираясь на его руку, мисс Хардинг оглядела фасад дома из бледно-серого камня, каменную лестницу, ведущую к двери и изящные колонны из розового мрамора. Окна дома ярко сверкали в солнечных лучах.

– Конечно нет, – сказала она. – Это самый красивый дом из всех, что мне приходилось видеть.

– Вы не думаете, что в нем следовало бы что-то изменить?

Улыбка мисс Хардинг стала озорной.

– В данный момент нет. Но я должна осмотреть дом внутри, тогда смогу дать вам ответ. Женщины больше разбираются в интерьере – портьеры, подушки и все такое.

– Да, конечно, – пробормотал Дэвид, вспомнив, как Мод, не успев приехать, наводнила лондонский дом рулонами тканей, обоями и подушками. Все было по самой последней моде.

Потом он подумал об уютной гостиной Эммы с книгами, семейными портретами и собачьим ковриком.

– Эй вы, двое, поспешите! – весело крикнула Луиза, оторвав Дэвида от его мыслей, от вспыхнувшего в нем желания очутиться сейчас в маленьком коттедже Эммы, рядом с ней. – Перестаньте шептаться. Я очень хочу чаю.

– Конечно, Луиза.

Дэвид провел мисс Хардинг по ступеням крыльца в холл с мраморным полом в черно-белую клетку и рядами классических статуй, привезенных еще дедом Дэвида из его поездки по Европе. С тех пор в холле ничего не изменилось.

– Да, я понимаю, что вы имеете в виду, – прошептала мисс Хардинг. – Не хватает цвета.

Не успел Дэвид ответить, в холле появилась экономка – миссис Дженнингс. Как и Хьюз, она давно работала в этом доме.

– Луиза, мисс Хардинг… миссис Дженнингс проводит вас в гостиную и пошлет за чаем, – сказал Дэвид, – а я, с вашего позволения, на несколько минут отлучусь.

– Дэвид, дорогой, к чему все эти формальности? – засмеялась Луиза. – Роуз-Хилл – это и мой дом. Я могу играть роль хозяйки… до тех пор, конечно, пока здесь не водворится новая леди Мартон.

Мисс Хардинг мило порозовела и одарила Дэвида мимолетной улыбкой, затем последовала за его сестрой в гостиную.

Покачивая головой, Дэвид поднялся по лестнице. Когда дело доходило до сватовства, он держался настороже. После смерти Мод чуть ли не все его знакомые решили позаботиться о его будущем, и перед Дэвидом прошла череда юных дочерей, сестер и кузин. Он понимал, что людьми движут добрые намерения, да и сам собирался в один прекрасный день жениться. Однако он не был готов к такому напору, к тому же следовало подумать о дочери, поэтому Дэвид вернулся в тихую гавань Роуз-Хилл. Один.

Он как-то не рассчитывал, что сестра проявит такое упорство в вопросе устройства его брака. Дружба с Мод ничему ее не научила. А теперь ее целью стала мисс Хардинг.

Дэвид остановился на лестничной площадке и посмотрел на дверь, ведущую в гостиную. До него донесся мелодичный женский смех, которого Роуз-Хилл не слышал уже очень давно. Нужно отдать должное мисс Хардинг. Она, кажется, воплощает в себе все те качества, которые должны быть присущи его жене, – молодая, воспитанная и хорошо образованная, покладистая. То, что она в состоянии водить дружбу с Луизой, говорит в ее пользу. Значит, она сможет войти в его семью.

Но сомнение, словно червь, точило Дэвида, смесь плохих воспоминаний и сильного нежелания что-то менять в своей жизни. Он не может себе позволить еще один скандальный брак.

И все же он никак не мог перестать думать об Эмме. Эмма в его объятиях, губы Эммы, сливающиеся в поцелуе с его губами. Эта женщина сводила его с ума.

Дэвид стукнул кулаком по резным перилам и про себя выругался, пытаясь отогнать непрошеные мысли. Эмма уж точно не подходила на роль его жены. Она была слишком импульсивна. А он не подходил ей, если она искала брак полный приключений, как в случае с первым мужем. Они совсем не подходили друг другу.