– Не могу поверить, что ты до сих пор помнишь школьную вечеринку.

– Я тебя подвел, поскольку меня тогда арестовали за угон автомобиля. Вряд ли я смогу когда-нибудь забыть тот вечер.

– Я думала, что машину угнали твои друзья, а не ты.

Слегка отодвинув ее от себя, он заглянул в ее карие глаза и произнес тоном, не терпящим возражений:

– Это я угнал машину. Я хотел отвезти тебя на танцы на приличной машине. Я думал, что продавец подержанных авто ничего не заметит, поскольку собирался утром ее вернуть.

– Мне было безразлично, какая машина была у нас в тот вечер.

– Я знаю. Но мне не было безразлично. И я провел ночь в полицейском участке, а утром продавец почему-то забрал свое заявление. – Эллиот мрачно рассмеялся. – Оказавшись вне отцовского дома, я впервые за долгое время как следует выспался.

При воспоминании о его несчастном детстве у Люси-Энн защемило сердце, и она, не переставая покачиваться в такт музыке, положила голову ему на плечо.

– Я радовался, что получил возможность отдохнуть от отца, и в то же время ненавидел себя за то, что подвел тебя.

Подвел ее? Да он всегда был ее главной опорой в жизни.

– Эллиот, – мягко произнесла она, – это была дурацкая вечеринка. Я больше беспокоилась о том, как отреагирует отец на твой арест.

– Я хотел дать тебе все, но вместо этого раз за разом подводил тебя.

Если он будет продолжать в том же духе, ей не удастся его соблазнить.

– Разве о таких вещах Золушка и прекрасный принц говорят на балу?

– Я просто хочу сказать, что постараюсь дать тебе все, если, конечно, ты мне это позволишь. – Он взъерошил ей волосы. – Просто скажи, чего ты хочешь.

Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он снял с нее платье и занялся с ней любовью, но вместо того, чтобы признаться ему в этом, она прошептала:

– Все, чего я хочу, – это чтобы Эли был счастлив и у него была нормальная жизнь.

– Ты считаешь, что это ненормальная жизнь?

– Наша вчерашняя экскурсия определенно не была похожа на поход в библиотеку за углом.

– В любом городе помимо библиотек полно игровых площадок. Мы без труда их найдем, и Эли сможет там играть.

Люси-Энн почувствовала угрызения совести. Эллиот думает об их сыне, в то время как она думает о сексе.

– Ты говоришь так, будто все просто.

– Все может быть просто.

– Но ты никогда не забудешь, что я не сообщила тебе о своей беременности.

– А ты не забудешь, что я не последовал за тобой. Из-за моей гордости пострадали две женщины.

Люси-Энн никогда не приходило в голову, что Джианна тоже была жертвой в той ситуации.

– Что произойдет, если в будущем тебе понравится другая женщина?

– Ты требуешь верности? Хорошо, я не буду тебе изменять.

– Ты уверен, что говоришь серьезно? Что для тебя все это не игра?

Остановившись, Эллиот взял в ладони ее лицо и встретился с ней взглядом:

– Поверь мне, Люси-Энн. Ты единственная женщина, которую я хочу. Если ты согласишься остаться со мной, я буду тебе верен.

– Ты делаешь мне предложение?

– Я предлагаю жить вместе, спать вместе. Быть друзьями, любовниками, родителями.

Это не предложение руки и сердца, а деловое соглашение.

Это не похоже на сказочный бал.

Она давно не верит в сказки, поэтому ей следует принять его предложение. Но она будет с ним лишь до тех пор, пока огонь желания, который Эллиот разжег в глубине ее женского естества, не погаснет.

Люси-Энн разомкнула объятия, и в душе Эллиота поднялась волна протеста. Неужели она собирается уйти, черт побери? Отвергнуть его после всего, что они только что сказали друг другу? Он стиснул зубы и засунул руки в карманы, чтобы не потянуться к ней, не начать ее умолять, как жалкий идиот.

Но она никуда не ушла. Глядя на него потемневшими от страсти глазами, она потянула за конец банта, которым был завязан пояс ее платья.

От удивления у Эллиота вытянулось лицо.

– Люси-Энн… Ты хочешь…

– Да, Эллиот. Я хочу.

Она распахнула платье, под которым у нее оказалось красное атласное белье, гармонирующее с ее гладкой кремовой кожей.

У него перехватило дыхание, ноги словно приросли к полу. Он мог только стоять и смотреть. Ее полная грудь, прикрытая тонким бюстгальтером, выглядела так соблазнительно, что ему захотелось накрыть ее ладонями и ласкать до тех пор, пока Люси-Энн не начнет стонать от наслаждения.