– Привет, ребята.

– Здравствуй-здравствуй, - ощерился Торри и стряхнул с плеча мутную пластинку.

– Привет, Парин, - мы обменялись рукопожатием.
– Живой?

Он с опаской покосился на Диору.

– Уж лучше бы был мертвым. Эта садистка совсем измучила меня!

Бровь Диоры поднялась.

– Совсем? Я могу опровергнуть твои слова! Например, позвать курба и...

– Нет-нет-нет!
– испуганно замахал руками Парин.
– С меня довольно. Больше никогда не буду спорить.

– Даже в субботу?

– В субботу?
– не понял Парин.

Салина цокнула.

– Общекурсовой Турнир!
– гневно бросила она.

Парин робко посмотрел на нее. Бедолага всегда опасается пылкого нрава подруги.

– И... И что?

– Там участвует Трэго, дубина!
– рявкнула Салина.

– Ой...
– кажется, для нашего друга это было новостью. И не только для него.

– И вправду...
– я почесал голову, позорно забыв о грядущем мероприятии.

Торри ошарашенно посмотрел на меня.

– У-у-у-у-у, все ясно, - с кислой миной произнес он.
– Сдается мне, я знаю на кого ставить.

– И на кого же?
– подначивая его, спросила Диора, поправляя светлую прядку волос.

– На того, кто не будет забывать о соревновании! Ну как так можно, Трэго?

Я пожал плечами.

– А что такого? Если я буду самому себе твердить о приближении поединка, это увеличит мои шансы на выигрыш. Но вы ставьте-ставьте на соперника, раз уж решили заняться благотворительностью.

– Ты ведь не знаешь, кто твой соперник, - заметила Салина.

– Как и вы.

– Вот потому-то я и поставлю против тебя, - заключил Торри.

Я не ответил. Меня немного выбесило неверие друга в мои силы. Ну забыл, что теперь? Я все правильно им ответил. Шансы мои невелики, это так, но я не стою на месте и постоянно занимаюсь.

– Что планируешь придумать, Трэго?
– участливо поинтересовался Парин.

– Хочешь выведать мои намерения и тоже поставить против?
– я сощурился. Парин опустил взгляд.
– Да шучу я. На самом деле не знаю. Даже не представляю. Наша магия - вещь непредсказуемая. Сегодня так, завтра эдак.

Торри положил руку мне на плечо.

– Наш Трэго отличается особым подходом к волшебству. Например, ему ничего не стоит нагреть ковш с водой Огненным Шаром. Или высушить вещи Ураганом. Или преобразовать дерево в камень, чтобы бросить лягушку, вместо того чтобы нагнуться и поискать камушек.

– Ну бывало пару раз. Лучше суметь как-то, чем не суметь вообще, - попытался защититься я, но друг продолжил.

– Или заживить порезанный палец, принеся в жертву кисть.

– Ну, это ты махнул...

– Или посветить ночью маленькой моделью солнца, ослепляя всех через три стенки.

– Очень смешно.

– Или завязать шнурки Изменением Материи. Радикал. Самый настоящий.

– Я такой же радикал, какой ты - шутник. Заканчивай. Не смешно.

– А по-моему очень даже, - вступилась Диора.
– Зато твои методы могут обескуражить соперника! Ты не думал об этом? Вот насылает он на тебя Ледяной Веер, а ты закрываешься не пойми откуда взявшейся стеной замка. Разве не круто?

– Диор, пошли. Все равно у вас с Периной рядом, - сказала Салина, поправляя прическу. 'Периной' она называет Парина из-за созвучности и схожести.
– А вам куда?

– Нам на меморандумы, - хмуро пробубнил Торри.

– Ну и пошли. Тоже недалеко.

Мы зашагали по вымощенной перламутровым камнем дорожке. К нам присоединился бледный Вароган с факультета Крови. У него сегодня пары начинаются позже, и он решил проводить нас до корпусов. Остался позади корпус Воды, осыпающий проходящих мимо мелкими брызгами. Мы вышли на небольшую площадь поодаль от здания; она изрезана фонтанами, а меж ними перекинуто множество радуг. Компания босых девушек носится по небольшим лужам, кружится и смеется; несколько парней, красуясь, ныряют в фонтаны и вылезают оттуда совершенно сухими. Ну а что, маги Воды могут себе позволить и не такое. Двое студентов-заучек поочередно создают омуты, а маг камня меряет глубину длинным гранитовым шестом и выносит вердикт. А по левую сторону... По левую сторону стоит она...

Кассиана.

Она застыла в окружении подружек и что-то им рассказывает. Очаровательное создание, крохотное аккуратненькое чудо, которое хочется прижать к себе и не отпускать. Длинные волосы достигают поясницы, мешковатая мантия в цвет ее голубых глаз не может скрыть всей стройности и точености фигуры, а любым ее жестом, движением губ или взмахом ресниц можно наслаждаться вечно, упиваться, словно это есть самое прекрасное на свете. Не спорю, что так оно и есть...

– Да?

Я осекся. Оказывается, вопрос предназначался мне.