«А, какое мне дело! — думает Вуцан, присев на лестницу. — Пусть себе хлещут, пусть морят лошадей!» — И, словно желая сорвать скопившуюся злость, с сердцем сплевывает.

Ты бросай, бросай на ветер Денежки отцовские!

В корчме теперь звучит уж не только хозяйский бас, все трое поют.

«Да они поди только во вкус вошли!» — про себя усмехается Ион, прикидывая, что придется, видно, здесь заночевать.

— Ион! Слышь, Ион! — раздается крик на всю корчму, даже стекла в рамах звенят.

— Пойти или не стоит? — рассуждает Вуцан. Потом нехотя встает. Ладно, зайдет, посмотрит, что там такое.

— Пей, Ион! — орет Виксна, о край стола откупоривая бутылку.

— Не хочу, хозяин!

— Пей. раз хозяин велит! — Виксна даже каблуком притопнул, пиво брызжет во все стороны.

— Вы меня работать, а не пить нанимали! — отвечает Ион.

— Пей, говорят тебе, голь перекатная!

Виксна подошел к нему, пошатываясь, чуть ли не силой собирается напоить работника.

— Вы пьяны, хозяин! — Кровь бросилась в лицо Иону, он едва себя сдерживает.

— Не горячись, Рейнис! Не горячись! — вступился Калнуснис. Он уже придумал, как буяна из корчмы выманить. — Человек не скотина, не годится его через силу поить. А вот лошадок мзжно пивом напоить.

— Давай лошадей напоим! Здорово придумал! Что мне, жаль для них ящик выставить!

Виксне предложение пришлось по душе.

И долго еще трое хозяев поили пивом лошадей из бутылок. Наконец с помощью Иона кое-как удалось уложить Виксну в фуру, прикрыли сверху попоной, и застоявшиеся лошади весело покатили...

Домой гуляки явились поздно. Первым доехал Ма-лынь. У того хутор верст на двенадцать ближе. Последним добрался Рейнис Виксна — его дом в полверсты от Калнусниса.

Домочадцы, на сенокосе за день намаявшись, спят без задних ног. но вот залаяли собаки. «Какого рожна еще брешут», — дивится работник Густ Целм, протирая спросонья глаза. Хозяина вроде бы еще домой не ждут. Да и с чего б тогда лаять собакам? Но хозяйский гнедой мерин стоит перед конюшней, незнакомый верзила топчется у фуры, а самого хозяина что-то не видать.

— Приятель, чей это дом? — спрашивает Ион, выходя навстречу Густу. — Конь встал и ни с места.

— Дом-то наш! А тебе чего?

Густ опять принимается протирать глаза; конь и фура — все хозяйское, но кто ж этот парень?

— Я вам хозяина привез, если только дом не перепутал. Да уж. верно, лошадь знает свой дом.

— Хозяина?.. Неужто помер? Так я сейчас хозяйку кликну!

— Нет, погоди! Просто пьян в дымину! А я к нему в работники нанялся. — Вуцан приветливо протягивает руку.— Здорово, приятель! Значит, вместе нам работать!

Совместными силами Рейниса Виксну перетащили в хозяйскую половину, потом работники снова вышли во двор. Густ Целм отвел Вуцана на сеновал с остатками прошлогоднего сена. Покружил еще по двору, лошадей зашел проведал, накинул скобу на дверь конюшни и обратно на остывшую постель...

И собаки наконец угомонились. Забрались в самую гущу сирени, свернулись в клубок и дремлют, лишь изредка приподнимут морду — послушают, понюхают...

Ион, зарывшись в сено, думал о новой работе, об ушедших днях революционной свободы, о верховьях Даугавы, но мало-помалу мысли его обрываются...

Разбудил его луч солнца, сквозь щель в крыше упавший на глаза... Часов у Иона нет. Да и куда ему торопиться? Перевернулся на другой бок, решил спать, пока не разбудят.

И опять проснулся. Солнце уже высоко. Про Иона, видно, забыли. Ну и пусть! Не самому ж ему искать работы. Он тут никого и ничего не знает. Пьянчуга-хозяин, проспавшись, может, и не захочет его признавать...

— Эй, там на сеновале! Спускайся вниз, хозяин зовет! — кто-то кричит басовитым голосом, поднявшись до середины лестницы. Для вящей важности раз-другой постучал о перекладину и полез обратно. Вспомнили наконец!

Отворив дверь дома, Вуцан рот раскрыл от удивления: перед ним при всех своих регалиях стоит блюститель общественного порядка и, направив на него револьвер кричит:

— Руки вверх!

Ион поднял руки, глаза вытаращил, даже назад попятился, и все глядит в недоумении то на одного, то на другого — на хозяина, Густа Целма, незнакомую женщину. Что за шутки?

После того как полицейский велел обыскать его карманы, продолжая потрясать револьвером перед носом Иона, тут уж он сообразил, что это не шутки.