Однако самой серьезной проблемой на Дону стали беглые. На строительство Азова и Таганрога, на корабельные верфи в Воронеже было велено направлять всех ссыльных, каторжников. Многие удирали на Дон — это же было совсем рядом. Казаки принимали их, помнили закон «с Дона выдачи нет». А приток беглых был выгодным для самих казаков. Из них набирали ватаги на рыбные промыслы, бригады рабочих на солеварни. К тому же царь разрешил земледелие. У казаков еще не было навыков пахать землю, разводить сады — а пришлые это хорошо умели.

Но Петр, в отличие от прежних государей, не намеревался мириться с ситуацией, когда местные законы противоречили российским. С какой стати «выдачи нет»? Почему одна из областей государства становится легальным убежищем для преступников? Царь неоднократно получал доклады, что на Дону скопилось неведомое количество беглых каторжников и крепостных. Сперва писал об этом казачьим властям. Потом распорядился «сыскать». Для этого в 1703 г. в Черкасск отправили стольников Кологривова и Пушкина. Им предписывалось переловить всех бродяг, каждого десятого бить кнутом и сослать в Азов, остальных выпороть и вернуть к прежним местам жительства. Стольники побывали в 50 городках, но «пришлых… не изъехали ни одного человека». Казаки их прятали, а уполномоченных, судя по всему, подмазали взятками.

Через некоторое время правительство прислало новых сыщиков, но и они ничего не добились. А к царю сыпались доносы, что беглых очень много. В 1707 г. он послал на Дон князя Юрия Долгорукого, дал ему тысячу драгун и поставил задачу — сыскать во что бы то ни стало. Когда в Черкасск прибыли столь внушительные воинские контингенты, казаки заволновались. Войсковой атаман Лукьян Максимов, узнав о цели экспедиции, забеспокоился, как бы не разгорелся мятеж. Он решил схитрить. Попробовать поводить князя за нос. Уговорил его, что начинать сыск в Черкасске не надо, лучше оставить донскую «столицу» на потом. А сперва надо ехать на окраины, на Донец — там беглым укрываться проще.

В провожатые Долгорукому атаман выделил нескольких старшин. Они должны были таскать экспедицию по глухомани, пересылать предупреждения — куда она дальше нацелится. Однако на Донце разыгрался полный беспредел. Долгорукий и его офицеры, видимо, решили выслужиться, блеснуть результатами. Они объявляли «беглыми» всех, кто родился не на Дону — хотя при прежних царях переселение не возбранялось. Например, в Обливенском городке, лишь 6 казаков было признано «старожилыми», а более 200 — «беглыми». Экспедиция вела себя как каратели. Казаков пороли, пытали, вынуждая признаться «беглыми». Грабили дома «беглых», насиловали женщин. Нахватали 3 тыс. пленных.

Что же оставалось делать казакам? Поднять восстание? Но в царской армии находились их отцы, братья, сыновья. Они ждали шведского нашествия, готовились сразиться с могущественным и жестоким врагом… Получалось — ударить в спину? Выступить против царя, против России? А казаков в армии подставить, превратить в заложников? Но и смириться было невозможно. Дело было не только в выходках Долгорукого. Среди беглых, которых он переловил, были не только каторжники, но и дезертиры. А за их укрывательство полагалась смертная казнь. Если копнут — укрывательство обеспечивали старые казаки, атаманы, старшины…

Многие данные доказывают, что уничтожение экспедиции Юрия Долгорукого было целенаправленно организовано руководством Войска Донского. Но убить Долгорукого требовалось без особого шума — прикончил неизвестно кто, и шито-крыто. Глядишь, в условиях войны следствие затянется, да и сумеет ли концы раскопать? Исполнителем замысла стал Булавин. 8 октября Долгорукий с 4 офицерами и 40 драгунами прибыл в Шульгин городок, а ночью налетели казаки и перебили их. При этом черкасские старшины, сопровождавшие карателей, благополучно «сумели убежать».

Однако изначальная задумка нарушилась — Булавин не захотел остановиться на совершенном. А может, не смог. Отряд бурлаков, который он собрал для налета, взбудоражился от одержанной победы и подталкивал его действовать дальше. Он принялся раздувать настоящее восстание. Пошел от городка к городку, собирая чернь. Рассылал письма, требуя от казаков примыкать к нему под страхом смертной казни. Объявлял, что уже снесся с астраханцами, терцами, запорожцами. Призывал идти на Азов, освободить находившихся там каторжников, а потом двигать на Москву.

Теперь пришлось принимать меры войсковому атаману Лукьяну Максимову. Он мобилизовал казаков, выступил на Булавина. Встретились на Айдаре. Произошла стычка, в которой погиб один человек. Максимов отступил и назначил атаку на завтра. Но завтра «воров» на месте не оказалось, их лагерь наши пустым. В общем, просто позволили им разбежаться. А царю наврали, будто мятежников разгромили и наказали, ста человекам резали носы, около десяти повесили за ноги, «а иных постреляли».

Когда Петр получил первые известия об убийстве Долгорукого, он встревожился. Писал Меншикову о восстании. Предлагал отобрать лошадей у тех донцов, которые находились в армии. Но потом, получив донесения Максимова, государь успокоился. Объяснял тому же Меншикову, что никакого бунта не было. Князя и находившихся с ним офицеров прикончили те самые беглые, которых он насобирал по Дону. А казаки сами же их покарали. Несчастный случай, не более того. Царь даже «за верность и усердие» наградил Дон жалованьем в 10 тыс. руб. И на этом все должно было кончиться!