– А публикации в прессе? Скандал, сенсация? – поинтересовался я.

Илона пожала плечами, и мне на душу пролился бальзам, когда я увидел, как упруго поднялись ее груди под шелковой блузкой.

– Все просчитано! Собственная репутация Лин непоколебима. Она считает, что в худшем случае скандал не продлится дольше недели. Через полгода вся эта история даже придаст Анжеле романтический ореол. В высшем обществе только от двух грехов не отмоешься: от неравного брака и, что еще хуже, от потери денег!

Я зажег сигарету, обдумывая услышанное. Тут был свой извращенный смысл, как, скажем, в дебатах в ООН.

– Хорошо, – сказал я. – Получив сведения о сбежавшей дочери и ее дружка, она кидается в погоню, прихватив адвоката. Но зачем тащить еще и деверя?

– Хиллари? Со смертью брата он стал главным мужчиной в семье. Он дает Лин финансовые советы, управляет недвижимостью и все такое. Лин полагает, что в кризисной ситуации он должен быть рядом.

– Но ведь она не прислушивается к его советам, если судить по ее поведению утром.

– – Она не прислушивается и к моим словам, – согласилась Илона. – Когда Лин хочет, она может быть очень решительной женщиной. Представьте себе ее состояние: иметь больше денег, чем требуется, чтобы купить все, – и столкнуться с ситуацией, когда от денег никакого проку!

– Я знаю только одно место, где от денег нет проку, – это Лас-Вегас, – заметил я. – Много у вас денег или мало – проигрывать одинаково обидно.

– Итак, – сказала она, улыбаясь, – вы получили достаточное представление о подоплеке?

– Почти, – сказал я. – Осталось выяснить кое-что о частном детективе Марвине. Чья была идея нанять его – ваша или миссис Саммерс?

– Это была идея Хиллари, – сказала Илона. – Он знал Марвина, говорил, что это способный и осторожный сыщик. Я никогда его не видела и почти уверена, Лин – тоже.

– Большое спасибо, – сказал я, поднимаясь. – Вы "мне очень помогли.

– Я получила удовольствие от беседы с вами. – Она встала и проводила меня до двери. – Я думала, что Пайн-Сити – унылый городишко, но теперь мне кажется, это не так.

– Я вам обещаю, что вы получите новые доказательства этого, – заверил я ее. – Кстати, как себя чувствует миссис Саммерс? Она довольно тяжело отреагировала на весть об убийстве.

– Она все еще расстроена, по крайней мере была расстроена, когда я ее видела пару часов назад, – ответила Илона. – Я убедила ее принять успокоительное и думаю, она сейчас спит. Надеюсь, вы не станете ее беспокоить?

– Даже не помышляю об этом, – поспешил заверить я. – Если сегодняшнее утро было демонстрацией ее обычной манеры действовать, то беспокоиться придется мне.

Илона слегка улыбнулась:

– Вы должны извинить ее, Эл, она эмоционально неуравновешенная натура.

– Если она, как сегодня, будет бухаться в обмороки, сразу хочу предупредить, что я не психиатр и не знаю, как действовать в таких ситуациях.

Я вернулся" домой около шести часов вечера и поставил на проигрыватель пластинку Пегги Ли. Если что-то и может успокоить меня – это голос Пегги. Наше с ней знакомство было шапочным. Строго говоря, это было односторонним знакомством. Я полагаю, при встрече она и не вспомнит меня.

Покинув «Звездный свет», я просидел пару часов в офисе, но не пришел ни к какому решению. Шериф разослал описания Анжелы Саммерс и Рикки Уиллиса по всей стране, но это пока не дало результата. Лейверс постоянно нудил, требуя свежих идей. Я отбрехивался. Наконец атмосфера стала жарче, чем на мысе Канаверал. Поняв, что мне самое время убраться, я так и сделал.

Приготовив себе сладкий коктейль, чтобы не нарушать впечатления от сладкого голоса Пегги, я устроился в кресле и попытался расслабиться. Если все это означает быть полицейским, то мой старик был прав и мне следовало бы заняться каким-нибудь респектабельным рэкетом, вроде организации игорного бизнеса в детских садах.

Я заканчивал второй стакан, когда раздался звонок, похожий на верещание пожилой дамы, по ошибке попавшей в объятия близорукого охотника за талантами из Голливуда. Я направился к входной двери, надеясь, что меня ждет вознаграждение за аскетическую неделю и за дверью стоит запыхавшаяся блондинка, у которой только что ураганом сорвало всю одежду и которая теперь ищет пристанища на ближайшие пару месяцев. Я открыл дверь, и моя мечта тут же растаяла.

В коридоре стоял мужчина лет тридцати с расстроенным лицом.