– Вы недовольны моим выбором, сударыня?

– Нет, что ты, прекрасный выбор, – улыбнулась Ава, стараясь подбодрить девушку. – Думаю, тебе стоит взять выходной на сегодня, я справлюсь сама, а ты сможешь провести время со своим молодым человеком.

Девушка почтительно закивала, и Ава тяжело выдохнула. Она не любила долго находиться дома, ненавидела холодные каменные стены дворца, в которых чувствовала себя как в тюрьме. После приезда она лишь пару раз видела отца и никого больше, кроме прислуги, таким образом, у нее было слишком много времени, чтобы предаваться своим горестным мыслям.

Ава бросила взгляд в окно и нахмурилась, смотря на синее безоблачное небо. Брат мертв, королевские обязанности, от которых Ава так старательно уклонялась, теперь достанутся ей. Отец сказал, что людям нужна надежда в это нелегкое время, и именно она сможет дать им ее. Они и правда смотрели на нее с надеждой на светлое будущее, разбитые смертью ее брата, но, к счастью, не знавшие о болезни ее отца. Она знала, что когда-нибудь ей предстоит стать королевой, но никогда не думала, что так скоро.

Что Ава знала об обстановке в собственной стране? Практически ничего. Она не получала никакого удовольствия даже от мысли, что отцу придется считаться с ее мнением, чтобы сохранить экономику Андерса на жизнеспособном уровне.

Кроме того, ее мучил вопрос, как поступить с галереей. До конца августа она будет закрыта, но что делать потом? В глубине души Ава знала, что галерею придется закрыть, но она не хотела расставаться с жизнью, которую выстроила сама. Словно в Париже у нее не было никаких достижений.

Глубоко вдохнув, Ава ступила в приемную отца, где ее приветствовал его личный помощник.

– Он ждет, ваше высочество.

– Спасибо, Матье.

Постаравшись расслабиться, Ава вошла в кабинет, где обнаружила отца сидящим за огромным столом из розового дерева. Он выглядел бледным и уставшим.

– Вы хотели меня видеть?

– Да, Ава, присаживайся.

– Вы чем-то обеспокоены, – заметила она, присаживаясь на одно из кожаных кресел, попутно удивляясь тому, что он заговорил с ней на английском языке. – Плохие новости от врача?

– Нет, – резко ответил отец, – я получил плохие новости от работника службы безопасности, который доставил тебя домой из Франции.

Вульф? Сердце Авы пропустило удар. В течение двух недель только лишь Вульф занимал ее мысли. Он был первым человеком, о котором она думала, проснувшись утром, даже в тот день, когда хоронили Фредерика.

Ава вздохнула. Пора уже перестать вспоминать часы, проведенные с ним в постели. Вряд ли Вульф помнит, как ее зовут, не то что вспоминает их ночь. Таких ночей у него было множество.

– В чем дело?

Ава попыталась выдержать спокойный тон, но страх перед тем, что отец узнал о ее кратковременной интрижке с Вульфом, невольно давал о себе знать. Нет, это невозможно. Неужели информация просочилась в прессу? Сможет ли отец при его нынешнем состоянии здоровья выдержать такой удар?

– Я должен кое с чем разобраться, ваше величество.

Глубокий знакомый голос наполнил комнату, и Аве не нужно было оглядываться, чтобы удостовериться в том, что это он.

– И в данном случае речь идет о вашей безопасности.

Ава впилась в Вульфа глазами. Он выглядел потрясающе. На нем были черные брюки и белая рубашка, подчеркивающая его идеальное тело. Глаза цвета расплавленной ириски с беспокойством и озорством поглядывали на нее.

– Месье Вульф располагает некоторой информацией, касающейся твоей аварии недалеко от поместья Жиля.

Ава уловила нотки недовольства в голосе отца, но ей было совершенно некогда рассказывать отцу об аварии. А в данный момент она могла думать лишь о том, что к ней приближался Вульф.

Только благодаря своей многолетней практике в сокрытии истинных чувств Ава смогла непринужденно заговорить с ним:

– Что за информация?

– Вчера у меня был разговор с механиком, который чинил ваш автомобиль, – сообщил он.

– Какую цель вы преследовали?

– Проверить некую гипотезу.

– Гипотезу?

– Да, ее уже подтвердили эксперты. Вы едва не разбились не из-за потери концентрации, а из-за марганцовки, смешанной с глицерином, в главном тормозном цилиндре.