– Вы говорите о льдах, словно о розах и звездах…

– А что может быть удивительнее этого вещества, белого в естественных образованиях и отливающего всеми цветами радуги под микроскопом?..

– Красота красотой, но лед всегда интересовал не только «лириков», но и «физиков»…

– Гляциология, наука о снежном покрове и льдах, своими корнями уходит в физику, геологию и гидрологию. Всерьез наука занялась льдом лишь во второй половине XIX столетия. Исследовать физические свойства льда оказалось очень трудно – результаты лабораторных измерений одних и тех же параметров отличались в десятки, а то и в сотни раз. Натурные наблюдения тоже были противоречивы. Ныне снежно-ледовые явления исследуются во многих странах.

– В одном из научных сборников, в статье сотрудника отдела гляциологии вашего института, кандидата географических наук Натальи Михайловны Зверковой я прочитал, что космическая съемка ледниковых районов и ее дешифрирование и послужили толчком к появлению массовой информации о ледниках, что к 70-м годам в гляциологии был накоплен такой обширный материал, который требовал обобщения, систематизации и наглядного способа отображения имеющейся информации.

– Да, мы в отделе гляциологии Института географии Академии наук СССР начали думать над Атласом снежно-ледовых ресурсов мира в 1972–1973 годах. Идея создания Атласа – наша, инициатива исходила от отечественных ученых. Это был с самого начала крупнейший проект, выходящий за национальные рамки. ЮНЕСКО, имеющая международную гидрологическую программу, поручила ученым Советского Союза сделать этот не имеющий аналогов Атлас. Проект был успешно выполнен, хотя и потребовал огромных затрат, сил и более двадцати лет работы. В нем принимали участие около 300 гляциологов, географов, климатологов и гидрологов из 25 научных учреждений всего Советского Союза.

– Мне рассказывали в институте, что когда Вы в Минске, на картографической фабрике, получили из рук печатников сигнальный экземпляр атласа, то сразу кинулись к весам…

– …И установил, что «новорожденный» весит шесть с половиной килограммов. Это только первый, главный том Атласа – картографический, состоящий из 302 страниц форматом 33 сантиметра на 50 сантиметров, содержащих более тысячи карт разных масштабов – от всего земного шара до конкретных регионов: Альпы, Кавказ, Памир, Каракорум, Аляска и другие. Картографический том Атласа сопровождается вторым – текстовым томом, где содержатся научные материалы, методические разработки. Есть еще книга на английском языке, содержащая названия и подписи к легендам всех карт Атласа. В итоге Атлас представляет собой собрание из шести книг. Это уникальное картографическое и полиграфическое произведение. Печатался он в Минске, а не в Вене, Лейпциге, Лондоне. И знаете почему? Наш Атлас, наверное, последний в мире, который создавался в классической манере. У нас ведь 24 цвета! – так уже никто в мире не издает. Раньше, в позапрошлом веке, так делали гравюры – вырезали на камнях и т. д. У нас издание гравюрного типа, принципиально иное, чем сегодняшние, новомодные. Оно весьма дорогое, зато открывает очень большие возможности для тех, кто им будет пользоваться. Главная цель Атласа заключается в глобальной и региональной оценке запасов снега и льда, ресурсов их водоотдачи, характеристик режима, изменчивости и возможностей их использования. Наш Атлас может служить и исходным базисом для оценки состояния окружающей среды в 70-80-х годах XX века при сравнении с современным глобальным потеплением и его последствиями.

– Кстати, о глобальном потеплении и его последствиях. На одной из карт вашего Атласа я обнаружил на месте Петербурга… море. Как прикажете это понимать?

– О, это наша знаменитая карта «Мир без ледников», показывающая состояние Земли в случае, если в результате потепления все ледники растают. Наша карта, скажу без преувеличения, обошла весь мир. На международной конференции по глобальному изменению климата в Киото рассматривалась угроза пятиметрового подъема уровня Мирового океана из-за таяния льда. На этой нашей фантазийной карте, где показана гипотетическая зона затопления при подъеме уровня Мирового океана, нет не только Санкт-Петербурга – и Нью-Йорк отсутствует, да и еще несколько крупных мегаполисов.

– И насколько все это реально?

– Это не строго научный факт, а всего лишь гипотеза.

– У меня мурашки по коже от вашей гипотезы… Ну, да ладно, авось обойдется. К тому же сегодня у вас в Москве мороз и солнце, день чудесный… Как это у Пушкина, здоровью моему (вашему, надеюсь, тоже) полезен русский холод. Да и вообще, оказывается, холод полезен здоровью всей нашей зелено-голубой, нашей белой планеты. Извините за последний, абсолютно детский вопрос: но чего все-таки на земле больше – тепла или холода?

– Конечно, холода. Запас холода в современных ледниках по абсолютному значению втрое превышает годовой приход тепла к Земле от Солнца.

У каждого своя дорога к Храму. Его деда, священника Михаила Красноцветова, расстреляли в застенках НКВД в Т юмени в 1937-м. Его отец был дьяконом в церкви на Алтае, где будущий протоиерей начинал сторожем и пономарем. За границей он служил в православных приходах, исповедуя на смертном одре русских эмигрантов. Сейчас отец Павел (Павел Красноцветов) – настоятель Казанского собора.

– Отец Павел, что, по-вашему, есть судьба человеческая? Согласны ли с тем, что «все, что должно случиться с тобой, записано в Книге жизни, и ветер вечности наугад перелистывает ее страницы»?

– Нет, я считаю, что судьбу никому заранее предопределить не дано. Господь создал человека и определил его круг развития, но как идти по начертанному Богом пути, человек выбирает сам. Судьба складывается из определения Божьего и нашей свободной воли. Господь не тащит нас по праведному пути насильно. Мы должны сами выбирать, что хорошо, что плохо.

В этой связи я хочу сказать о судьбе моего деда, Михаила Красноцветова. Она достаточно типична для тех лет, когда народ русский погряз в «бессмысленном и кровавом бунте» и Бог отвернулся от некогда святой Руси. Миллионы смертей обрушились на Россию. И были среди убиенных 300 тысяч священнослужителей…

Дед происходил из старинной династии священников. Его отец и отец его отца служили в калужских церквях. Но Михаил Красноцветов по окончании духовной семинарии поступил на юридический факультет Московского университета. Человек он был взглядов, как тогда считалось, передовых, схожих, может быть, с теми, каких придерживался когда-то тоже поповский сынок Николай Добролюбов. Дед принимал участие в студенческих волнениях, был арестован и содержался под стражей. Благодаря заступничеству высокопоставленного родственника был из-под стражи освобожден и даже получил возможность продолжать учиться в Университете, каковой и закончил в 1906 году.