«Лучники, - ошарашено подумал Джавель. – На склоне».

Ему даже показалось, что он всё ещё спит. По словам Элли, ходить во сне не было для него редкостью. Мысль об Элли придала ему сил, и он резко вскочил, вытаскивая меч и лихорадочно оглядываясь, но не видя ничего за светом от огня. Над его головой просвистела ещё одна стрела.

– Потушите костёр!
– рявкнул Дуайн.
– Мы здесь как на ладони!

Страж Ворот поднял свою подстилку и бросил её на костёр, но ткань была слишком лёгкой и начала тлеть, пропуская свет через слои шерсти.

– Нужно ещё!
– он махнул людям вокруг, которые никак не могли прийти в себя.
– Давайте свои подстилки!

Всё ещё сонные, они начали подниматься и сворачивать одеяла. Джавелю хотелось завыть от бессилия.

– Живее!
– Дуайн протолкнулся мимо него, неся целую груду подстилок, и бросил их в костёр.

Свет потускнел и затем погас, воздух наполнился запахом палёной шерсти. В темноте за клетками раздался звон мечей, вспоротый невыносимым пронзительным визгом раненой лошади.

– Всадники на западе!
– крикнул кто-то.
– Я слышу их!

– Мы окружены, - проворчал Дуайн.
– Я же говорил этому проклятому чинуше, что здесь никудышное место для привала.

Джавель покраснел, надеясь, что наёмный убийца не узнает, кто именно предложил эту идею. Ему раньше никогда не приходилось иметь дело с кейденами напрямую: они принадлежали более высокому классу людей, недосягаемому для него. Возможно, это было глупо, но он по-прежнему хотел заслужить уважение влиятельного человека в красном плаще.

Торн наткнулся на них в темноте и схватил стража Ворот за плечо, неприятно дыша ему в ухо.

– Дуайн, что нам делать? Тут хоть глаз выколи.

– И пусть. Если наши противники пришли за узниками, то лучники будут стрелять так, чтобы не попасть в них. Темнота даёт нам больше шансов.

– Но мы не можем просто стоять тут и ждать! С наступлением дня мы станем лёгкой добычей.

Ответ кейдена потонул в раздававшемся со всех сторон металлическом лязге. В десяти футах от них в тусклом лунном свете блеснул меч, и Джавель поднял оружие, готовясь защищаться. Его сердце колотилось как сумасшедшее. Дуайн рассмеялся.

– И чего же тут смешного?
– спросил Торн.

– Это же тирские солдаты! Посмотри на их форму!

Джавелю ничего не было видно, но он пробурчал что-то утвердительное незаметно от наёмного убийцы.

– Пожалуй, я сам смогу разобраться с ними хоть в темноте, хоть при свете. Ждите здесь.

Вытащив меч, Дуайн поспешил прочь. Когда его шаги стихли, Джавель подавил мгновенно возникшее ощущение липкого непонятного страха. Ему было не по себе находиться рядом с Торном в темноте.

– Да и чёрт с ним, - пробормотал чиновник.
– Нужно больше света. Чтобы можно было...

Он снова сжал руку стражника, на сей раз так сильно, что тот поморщился.

– Достань факел.

К

елси ещё ползла вперёд, сопровождаемая по бокам Пэном и Веннером, когда костёр потух, и всё погрузилось во тьму.

– Лучники сняли по крайней мере четверых, - прошептал Булава у неё за спиной.
– Хотя не знаю, подстрелили они Дуайна или нет, так что будьте настороже.

– Какие у этих клеток крепления? Видит кто-нибудь?

– Нет, - ответил Пэн, - но они точно не стальные. Думаю, там всё из старого доброго дерева.

Келси внезапно испытала ярость к неизвестному, соорудившему клетки. Торн плотником не был, значит, кто-то другой построил их для него.

– Стук копыт, - прошептал Веннер.
– С запада.

Четверо мужчин замолчали, и через мгновение Келси тоже услышала, как несколько всадников приближаются к долине с западной стороны перевала.

– Трое или четверо, - чуть слышно произнёс Булава.
– Если и эти из кейденов, у нас проблема.

– Выдвигаемся, сэр?
– спросил Пэн.

Келси огляделась. В тусклом свете звёзд она могла увидеть лишь контуры обломков камней над ними и крупный валун слева от неё, не более. У них не было другого пути, кроме как назад, на склон холма.

– Нет, - ответил Булава.
– Разместимся за этим валуном, и они нас не заметят. В любом случае, их немного. Мы задержим их, чтобы прикрыть отход Королевы.

Цокот приближался. Следуя примеру Булавы, Келси поползла на животе к огромному камню. Земля была вся усыпана крошечным острым щебнем, который врезался в ладони, заставляя девушку шипеть от боли. Она тут же велела себе не быть такой размазнёй и по-элстоновски ругнулась про себя.