Ловкач посмотрел на неё долгим пристальным взглядом. Келси внезапно поняла, что ему что-то нужно от неё, но она не могла представить себе, что это. С каждой секундой девушка чувствовала себя всё более неловко, но не смела отвести взгляд. Наконец, у неё вырвался вопрос, звучавший в её голове:

– Почему вы назвали мою мать второсортной королевой?

– Полагаю, ты считаешь её первосортной королевой.

– Мне никто ничего о ней не рассказывал.

Его глаза сделались больше.

– Невероятно. Карлин Глинн чрезвычайно умная женщина. Нет никого лучше.

Келси открыла рот от удивления. Никто, кроме стражи ее матери, не знал, где она росла, в противном случае люди Регента нашли бы их коттедж за много лет до этого. Она ждала, что Ловкач продолжит говорить, но тот не произнес ни звука. Наконец она спросила:

– Почему вы знали, где я была, а мортцы и Кейден - нет?

Он пренебрежительно махнул рукой.

– Морты - головорезы, а люди Кейдена даже не начинали искать тебя, пока твой дядя не отчаялся настолько, что согласился на их непомерную цену. Если бы люди Кейдена стали искать тебя с самого начала, ты бы давно уже была мертва. Твоя мать не очень хорошо тебя спрятала, ей не хватило воображения.

Келси удалось сохранить спокойствие, но это было совсем непросто. Он говорил о ее матери с таким презрением, хотя Карлин никогда не упоминала ничего плохого о королеве Элиссе.

Но она бы и не стала, не так ли?
– прошептал голосок в голове Келси.
– Она же обещала.

– Почему вы так сильно не любите мою мать? Она разве причинила вам зло?

Ловкач наклонил голову, задумчиво вглядываясь в Келси.

– Ты еще очень молода. Невероятно юная, чтобы быть королевой.

– Так ты расскажешь, чем вам не угодила моя мать?

– Не вижу повода говорить об этом.

– Отлично, - Келси скрестила руки на груди.
– Тогда я продолжу считать ее первосортной королевой.

На губах её собеседника появилась одобрительная улыбка.

– Может ты и молода, но соображаешь лучше, чем когда-либо твоя мать.

Внезапно рана Келси снова дала о себе знать. От боли лоб девушки покрылся капельками пота, и Ловкач заметил это спустя лишь мгновение после нее самой.

– Наклони голову.

Келси подчинилась, не раздумывая. Он быстро сунул руку в карман и достал оттуда небольшой мешочек, затем приложил что-то влажное к ее шее. Келси приготовилась почувствовать острую боль, но она так и не пришла. Его прикосновения были очень мягкими, и спустя пару секунд Келси осознала, что ей следовало бы быть более осторожной, но, смирившись, она закрыла глаза. Слова из книги Карлин крутились в голове девушки: честный и приятный негодяй... От собственной глупости она стиснула зубы.

Лекарство подействовало достаточно быстро. Боль через пару минут утихла и перешла в слабую пульсацию. Ловкач освободил шею Келси и убрал свой мешочек в карман.

– Теперь медовуха должна позаботиться, чтобы боль ушла насовсем.

– Не надо опекать меня!
– произнесла Келси стальным голосом. Oна была очень зла на себя за то, что находит этого мужчину привлекательным, и было важно, чтобы он об этом не узнал.
– Если собираешься убить меня, то делай это прямо сейчас!

– Всему свое время, - в темных глазах Ловкача промелькнуло что-то, что Келси приняла за уважение.
– А ты удивляешь меня, девочка.

– Ты ожидал, что я стану прыгать перед тобой на задних лапках?

– В таком случае, я бы убил тебя, не раздумывая.

– Почему?

– Твоя мать всем чуть ли не в ноги кланялась.

– Я - не моя мать.

– Возможно.

– Почему бы не сказать, что тебе от меня нужно?

– Мы хотим, чтобы ты была королевой.

Келси без труда поняла намёк.

– Не такой, какой была моя мать?

– Ты хоть представляешь, кем был твой отец?

– Нет, и мне абсолютно все равно.

– Зато мне не все равно. Я заключил пари с одним из моих людей.

– Пари?

Его глаза блестели.

– Твой отец является главной темой пари в этом королевстве. Я знаю старую женщину, живущую в деревушке далеко на юге, которая поставила свою лошадь почти двадцать лет назад, и с тех самых пор она ждет, когда правда выйдет наружу. Поле для размышлений, скажем так, довольно большое.

– Как мило.

– Ты королевской крови, девочка. Теперь ничто в твой жизни не будет личным.