– Брось верёвку, - прошептала Келси.

– Брось верёвку, - повторил Булава.

Бывший регент обернулся, и в его глазах впервые загорелась неприкрытая ярость.

– Эта женщина моя! Мне её подарили.

– Какая жалость.

Ее дядя огляделся в поисках поддержки, но большинство людей из его стражи были мертвы. Только трое следовали за ним по пятам, но даже эти оставшиеся мужчины не хотели смотреть ему в глаза. Лицо ее дяди было белым от злости, но Келси увидела что-то еще более ужасное в его выражении: оскорбление и недоумение, взгляд мужчины, который не знает, почему так много ужасных вещей случилось с ним, когда у него все шло хорошо. После секундной нерешительности он отпустил веревку и поспешно отошел назад.

– Она моя, - жалобно повторил он.

– Она пойдет с нами. Элстон, присмотри за этим.

– Ваше Величество.

– Лазарь, уведи меня отсюда, пожалуйста, - прохрипела Келси. Дышать было невероятно больно.

Булава и Пэн быстро о чём-то переговорили, а затем наклонились и просунули руки под нее, сложив их в «замок». Келси почувствовала смутную благодарность: было достойнее покидать зал так, чем вынесенной, как мешок. Ее стража быстро перестроилась вокруг нее, а затем начала спускаться с помоста и выходить через центральный проход. Мимо девушки размытым пятном проплывала толпа.

Келси не хотелось, чтобы в свой первый раз они видели ее такой: кровавой и ослабевшей. В какой-то момент они прошли мимо леди в красном бархатном платье, цвет блестел в темноте. Карлин всегда любила надевать такой же насыщенный, глубокий красный дома, и Келси протянула женщине руку, шепча:

– Путь будет трудным.

Но она была слишком далеко, чтобы дотянуться. Множество лиц проносились мимо. На секунду Келси подумала, что видит Ловкача, но это было бы безумием. И все же она снова протянула руку, беспомощно хватаясь за воздух.

– Сир, нам нужно поторопиться, - пробормотал Пэн. Булава проворчал согласие, и их продвижение ускорилось, они прошли через огромные двойные двери и вышли в широкий проход. Теперь Келси чувствовала запах своей крови невероятно сильно. Все ее органы чувств обострились. Каждый факел был ярким, как солнце, но затем она покосилась на Булаву, и его лицо скрывала темнота. Стража что-то невнятно говорила друг другу, их шепот был оглушителен, но Келси не могла разобрать ни единого слова. Тиара соскальзывала с ее головы.

– Моя корона падает.

Рука Булавы, поддерживавшая ее со спины, напряглась. Добравшись до стены, он коснулся чего-то, что Келси не смогла разглядеть, и, к ее удивлению, перед ними распахнулась потайная дверь, ведущая во тьму.

– Не упадёт, пока я с вами, Леди.

– И я, - отозвался Пэн. Когда они вошли в темный дверной проем, Келси почувствовала бережное прикосновение, которое удержало корону на ее голове.

Глава 7

Круги на воде

Переводчики: Vitalist, DashaCh.

После коронации никто не видел Королеву Глинн в Крепости в течение пяти дней. Большую часть этого времени она была без сознания из-за ножевого ранения и последующего кровотечения, едва не приведшего к смерти. На всю жизнь у неё останется шрам на спине. Именно благодаря этому шраму, а не ожогу у неё на руке, как многие полагают, она и получила своё прозвище «Меченая Королева».

Но пока Королева спала, мир не переставал жить своей жизнью.

— Древняя история Тирлинга, рассказана Мервинианом

П

роснувшись на следующее утро, Томас понадеялся, что коронация была лишь плохим сном. Он уцепился на эту мысль, уцепился изо всех сил, хотя разумом отчасти понимал, что это неправда. Что-то было не так.

Первым намёком было то, что рядом с ним спала Анна, обняв подушку ухоженными руками. Однако рядом с ним всегда спала только Маргарита. Не такая высокая и стройная Анна с рыжими курчавыми волосами была явно плохой заменой этой женщине, чьи волосы струились подобно янтарной реке. Рот у неё был получше, но всё же с Маргаритой она сравниться не могла. В голове у Томаса запульсировало, похмелье скоро должно было дать о себе знать. Маргарита определёно была частью проблемы.

Он перевернулся на другой бок и зарылся головой в подушку, пытаясь заглушить шум, раздававшийся откуда-то из-за стен комнаты. Судя по шарканью, шуршанию и глухим стукам, кто-то, вероятно, двигал ящики, совсем прогнав его сон. Из-за подушки в его голове запульсировало сильнее, и он, наконец, поднял её, приглушённо ругаясь, вызвал звонком Пайна и снова накрылся с головой. Пайн прекратит этот шум.

Томас теперь вспомнил, что Маргариту забрала эта девчонка. Она наложила свои лапы на то, с потерей чего он не мог смириться; она взяла именно это. На одно короткое мгновение у него появилась надежда, когда один из стражников воткнул в эту девчонку нож, и она упала, но затем Томас увидел, как она с огромным усилием встала на ноги и довела коронацию до конца, несмотря на обильное кровотечение. Это было проявление исключительной силы воли. Она взяла Маргариту для себя и теперь будет спать с ней каждую ночь и… О, как же болит голова, словно в ней кто-то ревёт и визжит.